Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада

Колонна остановилась возле серых металлических ворот. Из автобусов, как черные тараканы, посыпались вооруженные люди в касках и бронежилетах. Часть из них собралась у ворот, остальные бросились к забору, огораживавшему склад. Негромко прозвучал взрыв, и створка ворот обрушилась внутрь. Ворота еще не успели упасть, а штурмующие уже вломились на склад и рассредоточились по его территории, занимая складские строения и помещения.

Для охранников склада налет полиции явился полной неожиданностью. В их организации царила строжайшая дисциплина. За невыполнение приказа наказанием служила смерть. Такая практика имела свои серьезные минусы. Она подавляла всякую инициативу рядовых членов в зародыше. От них требовалось лишь неуклонное соблюдение инструкций. Штурм склада полицией никакими инструкциями предусмотрен не был, и охранники просто не знали, что им делать, ожидая приказов сверху.

Они спохватились только тогда, когда ворота с грохотом рухнули и полицейские принялись ломиться во внутренние помещения. Только теперь начальник охраны, человек молодой и неопытный, наконец сбросил охватившее его оцепенение и схватился за трубку телефона. Лицо его покрылось каплями холодного пота. Рассеченная косым шрамом щека подергивалась.

Начальник охраны понимал, что произошла катастрофа, в которой сам он никак не виноват. Но он также не сомневался, что кто-то должен будет за все это ответить. И, скорее всего, отвечать придется именно ему. Он набрал номер экстренной связи с «оябуном» — «отцом» организации. Тот ответил сам. Начальник охраны сразу узнал его голос и поклонился так низко, будто грозный хозяин стоял прямо перед ним.

— Сумимасэн, Нобуро-сан! — быстро проговорил он. — Мне нет прощения. На нашем складе полиция. Они уже прорвались во внутренние помещения. Склад захвачен.

Оябун помолчал, потом ответил негромко:

— Это действительно непростительная ошибка. Надо срочно уничтожить все, что может связать оружие со склада и нашу организацию. Любые следы. С полицейскими веди себя спокойно и предупреди своих людей. Вы — простые охранники, нанятые через агентство. Ничего не знаете, никого не видели. После этого тебе надо будет исчезнуть.

Начальник охраны снова поклонился, глядя в угол.

— Хай! Я готов умереть, — рявкнул он.

Оябун помолчал, а когда заговорил снова, в его голосе явно послышалась усмешка:

— Ты умрешь, но позже. Сейчас у тебя будет задача поважнее. Как только вас отпустят из полиции, вылетишь в Европу. Отныне твое кодовое имя — Самурай.

И отключился. Начальник охраны одернул форменный китель и шагнул навстречу приближающимся полицейским.

Ночной город выглядел с высоты сотни метров бушующим огненным морем. В застекленной кабинке колеса обозрения или, как его называют, «Лондонского глаза», находились двое мужчин.

В том, что постарше, глаз опытного журналиста сразу распознал бы бывшего российского олигарха Бориса Октябриновича Гореславского. Сам Борис Октябринович предпочитал, чтобы его называли сокращенно — господин БОГ. Второй, помоложе, был менее известен широкой публике. Он занимал пост помощника секретаря ООН по вопросам защиты детей в вооруженных конфликтах. Звали его Усамой бен Масихом. Работу в солидной международной организации господин бен Масих совмещал с хлопотной общественной нагрузкой — он был вождем псевдоисламской террористической группировки «Аль-Накба».

Кабинка медленно, с остановками, перемещалась вверх. На передвижном столике стояла открытая бутылка дешевого шампанского, которая прилагалась к VIP-аттракциону и входила в его стоимость. Мужчины, не обращая внимания на пойло, вели неторопливый разговор. Бен Масих еще не разучился говорить по-русски, поэтому беседа шла на языке Толстого и Достоевского.

— Куда катится этот мир? — вопрошал господин бен Масих. — Парковка обходится в десять долларов за час! Представляю, сколько стоит наше катание на этом дурацком колесе.

Гореславский пожал плечами:

— Выбирать не приходится. Только здесь, пожалуй, еще можно спокойно поговорить. По-моему, нас приняли за пару новобрачных гомосексуалистов.

Бен Масих вспыхнул, его лицо залила краска негодования, но Борис Октябринович продолжал как ни в чем не бывало:

— А аттракцион стоит недорого, долларов двести двадцать — двести тридцать. Но в целях конспирации мне пришлось делать заказ через русское туристическое агентство. Так эти бандиты содрали с меня тысячу евро. Надо будет занести им в офис небольшой презент — бомбу с часовым механизмом. Но это позже, чтобы никому в голову не пришло связать это с моим заказом… — Он мечтательно застыл у края бездны. — Когда-нибудь мы взорвем это дурацкое колесо. Чтобы оно упало прямо в Темзу. Надо только, чтобы в этот момент на нем было побольше народа. Представляешь, какие брызги поднимутся?!