Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада

Ковригов вздохнул:

— Эх, не хотел тебе говорить, ну да ладно… Знаешь, кто делал капитальный ремонт на «Мави Мармара»? Небольшая судостроительная фирма. Оформлена она на каких-то подставных лиц, но принадлежит Борису Октябриновичу Гореславскому.

Старостин насторожился:

— Слушай, а президентскую яхту не там же строили? Они ведь запросто могли эти коврики-взрывчатку в обшивку запаять.

Генерал-полковник в ответ хихикнул:

— Не боись. Уже проверили. Не тебе одному дельные мысли в голову приходят. Каждую заклепку рентгеном просветили.

Крещение яхты проходило с триумфом, если не сказать, с помпой. Избранных гостей отделили от прочих и попросили пройти на борт, чтобы принять участие в пробном выходе новоокрещенного судна. Поручика никто не приглашал, да он и не набивался. Пробный выход в море грозил перейти в банкет там же, на борту яхты. Поручик понял, что Олимпиада скоро не освободится.

Публика постепенно расходилась с пирса, обсуждая разные события, связанные преимущественно с яхтингом. Какой-то долговязый тип с жаром рассказывал друзьям о гонке кругосветников-одиночек. И тут Поручик вспомнил свое обещание, данное яхтенному шкиперу Виктору, навестить его семью. У ворот стояла «БМВ» Берзекова. Поручик догадался, что тот ждет не его. Не увидев с Голициным Олимпиады, Науруз заметно поскучнел.

Старший лейтенант назвал ему адрес, оставленный Виктором.

— Это далеко?

— Нет, но для этого нам надо вернуться в город. Садись, подброшу.

По дороге подполковник не удержался и как бы между прочим, небрежно поинтересовался:

— Слушай, а откуда ты ее знаешь?

— Кого? — изобразил дурака Поручик.

— Ну, ее… Олимпиаду, — Науруз изо всех сил делал вид, что девушка его совсем не интересует. Или почти не интересует. А спрашивает он просто из любопытства.

— Да так, — Поручик пожал плечами. — Я ей недавно жизнь спас.

Берзеков погрустнел еще больше.

— Понятно, — сокрушенно произнес он.

— Что тебе понятно? — усмехнулся Поручик. — Спасать кому-то жизнь — это часть моей профессии. Не основная часть, а, так сказать, побочное производство. Главная моя задача — убивать. Людей, животных…

— А животных-то за что? — не понял Берзеков.

— Вижу, что ты никогда не встречался в море с обученным боевым дельфином. И впредь тебе того же желаю… Так вот, возвращаясь к интересующей тебя теме, отмечу: если бы я женился на всех спасенных мной девушках, у меня был бы гарем, как у падишаха. А что тогда говорить про спасенных мужиков? Я же не извращенец. Если хочешь знать, мы с ней даже не целовались. Ни разу.

— Правда? — с нескрываемой надеждой спросил Науруз.

— Чтоб мне до смерти в старлеях ходить, — поклялся старший лейтенант. — Ты влюбился, что ли?

Подполковник неожиданно залился краской, как первоклассница. Поручик с сочувствием покачал головой:

— Не завидую тебе. Она теперь звезда. Президентские яхты крестит, с премьером общается… А он мужик хоть куда.

Берзеков резко дал по тормозам.

— Ты что? — Поручик чуть не треснулся лбом в лобовое же стекло.

— Приехали, — сообщил Науруз.

— А, ну спасибо. Ты меня не жди. Вдруг их дома нет, придется до победного под дверью сидеть… Один раз я к ним заходил, не застал. Сейчас второй. В третий раз я вряд ли смогу сюда выбраться, — сказал ему Голицын. — А отсюда как-нибудь сам доберусь.

Науруз кивнул и тронулся с места. Поручик проводил его взглядом и направился искать дом с нужным номером.

Семья кругосветника-одиночки жила на втором этаже трехэтажного дома. Поднявшись по лестнице и позвонив, старший лейтенант только тут сообразил, что, кроме имени яхтсмена, он ничего не знает. Неудобно получалось.

Дверь открыла Клавдия:

— Привет. А Липка давно ушла. Ты что, с ней не встретился?

— Встретился. Ее Правдин пригласил свой прогулочный линкор крестить. Потом банкет. Сейчас, наверно, за стол садятся. Не все, а только те, которые морской болезнью не страдают.

Он ответил автоматически и только потом сообразил, что шел не к Клавдии, а к жене Виктора. На всякий случай он выглянул за дверь и посмотрел номер квартиры. Совпало. Спускаться вниз и сверять название улицы он не стал, а просто спросил. Вопрос получился дурацкий.

— Слушай, Клав, а ты Виктора знаешь?

— Нет, — ответила она. — Я его совершенно не знаю. Хотя живем уже десять лет. Постой, а ты откуда его знаешь?

Поручик пожал плечами и уставился в потолок.