Кирилл Казанцев - Метод отстрела

– Не стрелять! – принял решение Абдул Карим.

– Саиб! – К командиру подбежал связист. – Американцы вышли на нашей волне! Хотят говорить с вами!

– Хорошо, – важно кивнул полевой командир. – Я буду с ними разговаривать.

С командиром группы рейнджеров связался Уолт:

– Организуйте доставку раненых в район эвакуации – вертолеты сейчас подойдут. С остальными людьми займите оборону – еще ничего не закончилось…

– Что решили? – спросил старший рейнджер.

– Они готовы отдать нам нашего человека, – ответил Уолт. – Но только через три часа, не раньше.

– Зачем им столько времени? – удивился командир группы.

– Этого они не говорят. – Даже в телефоне радиостанции был слышен тяжелый вздох капитана. – Дикая страна и дикие люди…

Да уж… Ссылка на дикарей оправдывает все.

Командир рейнджеров дал своим людям соответствующие указания. Легкораненые потащили в район эвакуации тяжелых. С командиром осталось примерно две трети от того состава, с которым он вступил в бой.

Расставляя людей по позициям, старший рейнджер заметил, что в горы направилась группа моджахедов, человек двадцать – двадцать пять. Он немедленно доложил об этом Уолту.

– Они заходят вам в тыл? – озадачился капитан.

– Нет, – признал рейнджер. – Уходят в горы, в сторону от нас.

– Пусть уходят, – устало уронил Уолт. – Все равно мы не можем им помешать…

Максим шагнул за поворот тропы и увидел – прямо перед собой, метрах в десяти, не больше – двоих афганцев. Один – пожилой, гладко выбритое лицо, одет в гражданский темный костюм не самого плохого качества. Второй – молодой, плохо бритый, в черном комплекте обмундирования, с автоматом в руках, сидел на камне. Дульный срез автомата смотрел прямо в живот Оболенскому, а палец бойца лежал на спусковом крючке.

«Спешка… – обреченно подумал Максим. – Никогда не доводит до добра…»

Складывалось такое впечатление, что эти двое только что вышли из боя – грязные, запыленные. У молодого, прямо поверх одежды, окровавленные повязки на руке и на ноге. Лицо бледное, измученное. Однако в глазах Оболенский не увидел страха или боли – только усталость…

– Здравствуйте, уважаемые! – доброжелательно улыбаясь, произнес Оболенский на дари. – Как ваши дела?

Вопрос, надо сказать, дурацкий. Тем более в подобной обстановке. Видимо, те, к кому Максим обращался, думали точно так же, потому что переглянулись.

– Что этот «дух» лопочет? – спросил молодой у старшего.

– Я не понимаю их языка, – пожал плечами пожилой.

И только через пару секунд Максим сообразил: а ведь эта парочка говорит пусть и не на совсем чистом, но все же русском языке!

– Мужики, – осторожно обратился он к ним, тоже по-русски, – вы тут какими судьбами?..

Погоню Абдул Карим возглавил сам. Лично. Хотел напоследок заглянуть в глаза этому псу Тошали и его американскому другу. Пусть бестолковые американцы ждут его возвращения. Он не вернется. Бобошеров будет «выпотрошен» там же, в горах. А его американский друг будет иметь много времени, чтобы пожалеть о том, что имел когда-то неосторожность родиться на свет.

А потом, под покровом ночной темноты, он горами уйдет в Пакистан. Судьба оставшихся в кишлаке бойцов полевого командира заботила мало.

Он был уверен в успехе погони. Почему?.. Да хотя бы потому, что он был уроженцем этих мест, знал каждый камень, каждую скалу. А вот те, кто бежал, не знали. Они были здесь чужими. И, уходя по тропе, втягивались в узкую и вытянутую горную долину, из которой был только один выход – в обратном направлении…

– Американец предлагает сдаться. – Артем и Максим сели немного в стороне от остальной компании, рядом с лежащим Багровым. – Им. Обещает горячий чай, хорошее обращение и отдельные камеры в тюрьме Гуантанамо. Если, конечно, мы его тоже выведем.

– Это невозможно, – спокойно ответил Оболенский. – По крайней мере, для меня – неприемлемо.

– Понимаю… – Рождественский коротко кивнул.

В отличие от остальных членов команды, он прекрасно знал, кто такой Оболенский-старший, какое положение он занимает в Генеральном штабе. Несомненно, в случае пленения личность Максима американцы установят быстро. И попытаются использовать пленника для оказания давления на его отца. Максим никогда бы на такое не пошел.

– Монах! – крикнул ведущий наблюдение за тылом Скопцов. – За нами погоня! Человек тридцать моджахедов!