Кирилл Казанцев - Метод отстрела

Бобошеров не сомневался, что в самое ближайшее время из его спины – а также боков, живота и прочих частей тела – начнут нарезать ремни. И соответственно требовать сообщить реквизиты банковских счетов. Последний близкий ему человек, почти друг и уж наверняка защитник, Новруз, убит. И хотя сам Бобошеров здесь, в лагере моджахедов, сохранил пока статус гостя, это ненадолго. Скорее всего вплотную им займутся после того, как уедет американец.

Бежать не получится – люди Абдула Карима постоянно держат его под контролем. Постоянно пасутся за спиной два-три молчаливых бородача с внимательными глазами и автоматами в руках.

И что же остается делать? Терпеливо, обреченно ждать смерти, медленной и мучительной? Ведь даже если он отдаст все, в живых его не оставят. Ни к чему. И, кроме того, недоверчивый Абдул Карим не поверит, что Бобошеров действительно отдал все . И будет пытать старинного приятеля до тех пор, пока тот не отбросит коньки. А жить хочется, и хорошо бы при этом деньги сохранить… Одному Тошали ничего не сделать. Нужен союзник, партнер… Только где его взять?

Американец! Хотя прямо об этом не говорилось, но, судя по всему, он штатный сотрудник ЦРУ. Остается только решить, какую цену можно предложить «штатнику» за его помощь. Деньги он не возьмет – тут и думать нечего. Не станет он ссориться с Абдулом Каримом за деньги.

А что, если… Мысль еще не созрела до конца, пока что наметился только абрис, контур, да и тот не четко. Но если правильно подойти к решению этой задачи и не допустить ошибок при личном общении, то может получиться.

Главное, суметь поговорить с американцем наедине, без посторонних ушей. И – как знать? – может быть, Бобошерову удастся в очередной раз обмануть судьбу?!

– …А вообще, каким ветром вас занесло в Таджикистан? Что вы здесь делаете? И почему вам нужно выезжать непременно тайно?

На этот раз вместо странного деда с его неизменным «э» Максима и Василия встретил еще молодой – примерно одних с Оболенским лет – мужчина. Представившись Шовкатом, гостеприимно пригласил пришельцев в дом, усадил за стол, на который выставил неизменный в этих местах чай. После ничего не значащих разговоров о погоде и «о птичках» – кстати, по-русски хозяин говорил без малейшего акцента, – пригласил Максима выйти во двор «покурить». Оставшийся в комнате Василий их разговора, разумеется, не слышал, но заметил, что вернулись они, весьма довольные друг другом. Отношения заметно потеплели, а сама беседа приняла более доверительный характер. Видимо, обмен «верительными грамотами» полностью удовлетворил обе «высокие стороны».

Однако, несмотря ни на что, Максим не спешил открывать карты. А собеседник его не торопил. Скопцов в разговоре участия не принимал, выступал в роли стороннего наблюдателя. Его в немалой степени забавляло поведение собеседников – чем-то напоминало ему игру российской сборной по футболу. Много бессмысленных и бессистемных передач по всему полю. Вроде бы и игра идет, и мячик скачет, и игроки потные… А толку – ноль. Ворота противника остаются недосягаемы. Игроки осторожничают, не рискуют в надежде, что противник вдруг – ни с того, ни с сего – возьмет и ошибется. Однако обе стороны ошибок не допускают, и мячики-слова бестолково летают с одного конца поля до другого.

Первым не выдержал Шовкат. То ли оказался человеком более азартным, чем его собеседник, проявил себя восточный темперамент, и ему наскучила такая серая игра, то ли просто предпочел не тянуть время и внести ясность – кто его знает. Так или иначе, он спросил прямо, что называется, в лоб:

– Максим, давай не будем темнить. Что вас привело ко мне?

Оболенский усмехнулся, потер пальцами переносицу и сказал:

– Нам необходимо покинуть страну.

– Так в чем дело? – удивился Шовкат. – Автобусы у нас пока еще ходят… В Душанбе есть и железнодорожный вокзал, и аэропорт…

– А вот как раз в этом славном городе нам появляться нежелательно, – ответил Максим.

– Почему? – Вроде бы такой простой вопрос, а вот так, с ходу, на него и не ответишь. Поэтому Максим, прежде чем начать говорить, немного помялся… Только Шовкат не собирался упрощать ему жизнь – молча ждал ответа.

– У нас возникли некоторые разногласия с местными правоохранительными органами и спецслужбами, – сказал Оболенский, выдержав паузу.

– Понятно… – протянул Шовкат. И уточнил: – То есть вы хотели бы покинуть страну тайно?

– Ну да… – вынужден был признаться Максим.