Александр Жиров - Амулет смерти

Во всем этом был один плюс. Звонившие отдавали распоряжения на чистейшем русском.

Все остальное было минусом. Капитан устал втолковывать понаехавшей из Союза публике, что его рота ВДВ даже не укомплектована в точном соответствии штатному расписанию. Не хватает нескольких офицеров.

Капитан устал доказывать, что с охраной корпункта ТАСС прекрасно справится чернокожий милиционер. Устал объяснять, что его люди служат в элитарном подразделении и не должны перетаскивать багаж прибывающего и убывающего начальства.

Капитан просто устал. Питался он в джипе, метаясь между объектами. Некогда даже было посмотреть телевизор, чтобы узнать, как восприняли в мире события в Порто-Ново.

Он уже не мечтал побывать в Губигу, чтобы провести час-другой со своей Черной Венерой. Всей душой Кондратьев рвался в Ленинград, и милые образы домашних то и дело вставали перед глазами.

После очередного тяжелого разговора с начальством капитан сидел в грустной задумчивости и никак не мог заставить себя встать.

Это необходимо было сделать для того, чтобы лично, как того требовало начальство, проверить надежность охраны здания ЦИК — центральной избирательной комиссии. Страна готовилась к первым в своей истории свободным демократическим выборам на однопартийной основе.

— Товарищ капитан, тут морда хазарская передает! — с радостным криком влетел в кабинет сержант Агеев.

— Что-то ты совсем распустился, Агеев, — зло сказал капитан. — Я не пахан, и вы не воры, чтобы кликухи друг другу клеить.

— Виноват, товарищ капитан! Радист Гуревич только что передал из порта: прибыла техника.

«Слава Солнечному богу! — совсем подагомейски подумал Кондратьев. — С бэтээрами мы все дыры заткнем. Их можно расставить пустыми. Ни одна черная рожа не сунется… И выборы проводить с бэтээрами — милое дело!»

— Старшину роты ко мне, — приказал капитан, чувствуя, как светлеет его собственное лицо.

Когда через минуту перед ним вырос прапорщик Иванов, капитан скомандовал:

— Гони, Серега, в порт. Свяжись сперва с этой мордой хазарской… тьфу, черт, с радистом Гуревичем. Уточни, сколько пришло машин. Возьми бойцов по числу бэтээров. Прямо во время разгрузки начинайте пробовать двигатели. Поезжай на нашем полицейском фургоне — обратно с его мигалками колонну легче будет привести… Я позже подъеду, у меня тут выборы, понимаешь.

— Есть, — промямлил Иванов. — Если машины пришли в таком состоянии, как в Союзе, мне эти мигалки не скоро понадобятся. И ты сможешь не спеша заниматься выборами.

— Да ты что, Серега! — Кондратьев даже замахал руками. — Это же экспортное исполнение! Даже баки заправлены. Только ключи зажигания и пулеметные затворы заберешь у сопровождающего… Давай двигай, не тяни резину.

В порту царило привычное оживление.

Привычным оно стало, едва Кремль убедился в прочности режима Соцпартии. Одно за другим в Порто-Ново швартовались советские суда. Токарные и фрезерные станки, автомобили производства ЗИЛа и ГАЗа, макароны, сахар, аспирин, анилиновые красители, детское питание — Дагомея импортировала все подряд.

В обратный путь все суда уходили с одинаковыми бочками. В них бултыхалось пальмовое масло — единственная статья экспорта.

Такое количество этого продукта не мог усвоить даже Советский Союз, поэтому корабли брали курс на «третьи страны».

Чтобы хоть что-то выручить за эту дрянь.

Выпрыгнув из кабины синего фургона, Иванов приказал бойцам глаз не спускать с черных стропальщиков и крановщиков.

— Можете предупредить, что за испорченную при разгрузке технику будем расстреливать на месте, — посоветовал прапорщик.

И взбежал по трапу на океанский сухогруз «Октябрьская революция». Скоро его радушно принимал в своей каюте первый помощник капитана.

— Михаил, — протянул руку помощник капитана. — Разреши, браток, от имени «Октябрьской революции» поздравить тебя с совершением Декабрьской!

На столике молниеносно возникла бутылка.

— Азербайджанский? — уточнил Иванов, предвкушая. — А мы тут, кроме спирта, и не видим ничего.

— Держи. Ну, будем. За вашу и нашу победу!

Моряк опрокинул в себя коньяк и, вспомнив о закуске, стал доставать из шкафчика шоколад, лимон, сыр.

«Какой-то он суетливый, — подумал прапорщик и выпил. — О, какое наслаждение!..»

Моряк поспешил налить еще, а затем — без передыха — и в третий раз.

— Мы с тобой про ключи с затворами не забудем? — засмеялся Иванов, зажевывая.