Виктор Нарожный - Любой ценой

-Километров семь по прямой. А с учётом серпантина, все 18-20 будут.

-Нормально, - кивнул капитан. - Встретимся как раз в заданной точке.

-Командир! – встрепенулся вдруг Лосев.- «Маячок» остановился!

Антон метнул взгляд на дисплей и забарабанил по металлу кабины:

-Саша, подай газку!

-Гробанёмся, к едрене- фене! - рыкнул в ответ водитель. – Смеркается. Дорога как в тумане.

Впрочем, педаль газа он всё-таки утопил. Повизгивая на поворотах «Урал» понёсся вниз. Старший лейтенант Дроздов отлично умел управляться с машиной, но и ему больших трудов стоило различать границу, где размытая сумерками дорога переходила в бездонную пропасть обрыва.

Несколько минут бешенной гонки завершились облегчённым возгласом Лосева:

-Командир, сигнал снова двинулся!

Действительно крохотная букашка опять поползла по электронному склону горы.

-Фальстарт, - расплылся в улыбке Колыма. – Ребятишки по нужде останавливались.

И снова потянулись километры дороги. Полуприкрыв веки, Антон смотрел на своих бойцов. Впрочем, даже с закрытыми глазами он безошибочно определил бы, чем сейчас занимается каждый из них. Жора Колыма флегматично жуёт шоколадку; Володя Ситковецкий, прислонив к свободному от переговорника уху наушник плеера, слушает свой любимый «Queen»; Слава Филатов поправляет что-то в прицеле «винтореза»; Гена Лосев занят наблюдением за перемещениями «скорой помощи»…

Руслан Довгаев сидел немного особняком. Лицо его застыло, превратившись в напряжённую маску. Глаза, не мигая, смотрели куда-то в брезентовый полог кузова.

Нервничает, понял Антон. Для него так и осталось загадкой, что за «птица» этот чеченец и за какие «подвиги» его наградили, хоть и бутафорской, но дыркой во лбу.

О своём прошлом Руслан рассказывать не торопился, а приставать с расспросами было не в правилах Антона. Оба они, и чеченец, и русский принадлежали к особой касте людей, для которых соблюдение ТАЙНЫ являлось одной из приоритетных задач. И, если Довгаев чего-то не договаривал, значит, – не хотел или не имел на это права.

-Дистанция? – спросил Никулин у радиста.

-Чуть больше километра по прямой.

Антон снова хлопнул по кабине машины.

-Саня, притормаживай! И смотри в оба. Появится «таблетка», подпускай её поближе и блокируй дорогу.

-Понял, командир.

-Филя, на твоей совести шофёр и впередисидящий пассажир. Только не горячись. Бей аккуратненько, не наповал. Не хватало ещё, чтобы машина потеряла управление и рухнула в пропасть.

-Сделаем, - кивнул, продолжая возиться с винтовкой, Филатов.

-Петрович, ты берёшь на себя колёса УАЗика. Через полминуты после начала операции, все они должны быть прострелены.

-Запаску тоже пробить для надёжности? – невинно поинтересовался Ситковецкий.

-Валяй, - не среагировал на шутку Никулин и снова перешёл к делу. – Остальные работают по обычной схеме. На всё – про всё, у нас три минуты.

-А мне что делать? – тихо спросил Довгаев.

-Тебе? – Антон на секунду задумался. – Тебе, сидеть в кузове и не мешать.

Глаза чеченца мгновенно сузились, обдав капитана волной холодной ярости.

-Я тебе что, пацан несмышлёный? Думаешь, стрелять не умею?

-Вот именно, что не пацан и стрелять, судя по всему, давно научился, - спокойно парировал Никулин. – А ещё, если ты не пацан, а взрослый мужик, то должен понимать: в этом «спектакле» все роли расписаны. И лишний человек на «сцене» будет обузой.

Довгаев не ответил, лишь плотнее стиснул губы.

-Командир, цель исчезла! – доложил Лось.

Никулин непонимающе уставился на радиста. Смысл сказанного дошёл до него не сразу.

-Что значит «исчезла»?

-А вот что, - Лосев протянул Антону дисплей. Красная точка на нём отсутствовала.

*****

Москва

ФСБ России.

Известие о потере сигнала застало подполковника Блажко в собственном кабинете, со стаканом чая в руках. Душистый, пахнущий смородиной напиток был обжигающе горяч. Виталий Семёнович пил его не торопясь, словно марочный коньяк, смакуя каждый глоток.

Проведение операции «Газ» Ситковецкий держал под личным контролем. Сегодня он даже не поехал домой, оставшись ночевать в смежной с кабинетом комнате отдыха. И его заместителю ничего не оставалось, как последовать примеру шефа. Правда, в отличие от генерала, в распоряжении Блажко имелся только старенький, продавленный многочисленными предшественниками, диван.

Кивком головы отпустив дежурного офицера, подполковник обвёл невидящим взглядом кабинет. Сейчас, как никогда, он чувствовал своё бессилие. Где-то там, в далёкой Чечне, исчез автомобиль со ста литрами сильнейшего яда; где-то там, всё в той же Чечне, уже несётся по горам «Урал» с командой спецназа, торопясь к месту, откуда в последний раз поступил сигнал радиомаяка… А подполковник Блажко вынужден сидеть в кабинетной тиши и терпеливо ждать, чем всё закончится. От него сейчас не зависит абсолютно ничего. Любовно выпестованная им операция живёт теперь своей, собственной жизнью. И даже поставленная на грань срыва, она, в первую очередь нуждается не в Блажко, и не в генерале Синявском, а в никому не ведомых спецназовцах, едущих в эти минуты по спящему Кавказу. И только их сноровка и профессионализм решат, растворятся ли «духи» с газом среди скал и ущелий или найдут среди них же, свою могилу.