Евгений Сухов - Черная братва

Удастся ли еще когда-нибудь вернуться?

Абу Рахим взялся за небольшой чемодан – ровно столько ему требовалось для перелета в Бразилию, где он рассчитывал обрести новое имя. И тут в дверь негромко постучали. Внутри неприятно екнуло: «Кто бы это мог быть?»

– Это я, хозяин, – услышал он голос Гамзати.

Секунду Абу Рахим колебался: стоит ли выдавать свое присутствие? Но потом решительно зашагал к двери: возможно, Гамзати сумел узнать логово русского капиталиста или уже расправился с ним.

Абу Рахим открыл сомалийцу дверь, впустил его в кабинет и спросил:

– Ты нашел его?

– Да, хозяин, я знаю, где он засел, – воодушевленно произнес Гамзати.

Если дело обстоит именно таким образом, отъезд можно перенести на несколько часов, а потом он уедет в Бразилию вместе с Крис. Чтобы уговорить Крис последовать за ним, у него хватит аргументов.

– И где же он скрывается?

– У него есть вилла в районе…

Слова сомалийца заглушил продолжительный звонок. Глянув на экран, Абу Рахим невольно нахмурился: звонок был от Ибрагима. Но в следующую секунду черты его лица разгладились: теперь, после такого сообщения, Ибрагим ему не страшен, уж он сумеет выкрутиться из создавшейся ситуации.

– Да, брат, – громко ответил Абу Рахим.

– Ты еще не собрал семь миллионов?

На какой-то момент дыхание перехватило, но уже в следующую секунду Абу бодро ответил:

– Все в порядке, брат, деньги почти собраны. Осталась только самая малость.

– Хм… – голос Ибрагима прозвучал недоверчиво. – А у меня совершенно другие сведения. Мне тут сообщили, что ты закрываешь свои счета, а деньги переправляешь в офшорные зоны. Такое впечатление, что ты хочешь съехать.

Абу Рахим невольно сглотнул подкативший к горлу ком.

– Брат, не знаю, кто тебе мог сказать такое, но так говорить обо мне могут только недоброжелатели. Неужели ты им веришь?

– Я тебе верю, брат, но мне бы хотелось дела вместо слов. Я их уже достаточно наслушался.

Гамзати продолжал с беспристрастным видом стоять рядом. Отвернувшись, Абу Рахим подошел к окну: в это время по Темзе двигался прогулочный катер, ему даже показалось, что он разглядел счастливые лица пассажиров. Вдруг в правом бедре он ощутил резкую боль, какая бывает только от укола шприцем. Повернувшись, он увидел, как Гамзати аккуратно укладывает в футляр небольшой шприц, не обращая никакого внимания на смятение Абу Рахима. Гамзати действовал так, будто его не было вовсе. Абу Рахим хотел закричать на Гамзати, потребовать объяснений, но неожиданно почувствовал, что язык, сделавшись непослушным, пристал к гортани. Вместо заготовленной гневной фразы из горла вырвался лишь жалкий тихий сип.

Гамзати, уложив шприц в футляр, спрятал его в карман потертой куртки и с интересом стал наблюдать за Абу Рахимом, легкой кривой улыбкой реагируя на каждое бессильное движение босса. Абу Рахим сделал шаг, как ему показалось, весьма решительный и широкий, чтобы ухватить за шиворот изменника, но лишь едва оторвал ногу от пола, потом был второй шаг, столь же крохотный, после чего ноги подкосились окончательно, тело ослабло, и он повалился на пол.

С неторопливой основательностью Гамзати ухватил адвоката под мышки и уверенно потащил к окну. Абу Рахим продолжал пребывать в сознании и, понимая весь ужас происходящего, с отрешенным лицом наблюдал за его действиями. Вот Гамзати пробует открыть окно, слегка заедающее, а когда рама поддалась, в комнату ворвался свежий ветер, разбросав на письменном столе аккуратно сложенные бумаги. Подтащив Абу Рахима к оконному проему, Гамзати поднатужился, приподнял его и без колебаний сбросил вниз, следя за полетом, в котором адвокат, не издав ни звука, перевернулся разок в воздухе, после чего упал на припаркованный грузовик.

Гамзати поднял лежавший на полу телефон.

– Это ты, Гамзати? – услышал он голос Ибрагима.

– Да, брат, это я.

– Как все прошло?

– Все сделано, брат, он больше не причинит неприятностей.

– Знаешь, что нужно делать?

– Знаю. Он был не один, в этом деле замешана Крис, именно у нее мы нашли мешки из-под денег.

– И кто же нашел?

– За Крис присматривал нигериец, он очень неплохо ладит с женщинами.

– Хорошо. А как дела с русским?

– Он куда-то исчез.

– Попробуй отыскать… Позвони мне, когда все закончится.

Трубка замолчала. Поколебавшись, Гамзати сунул ее в карман и неторопливым шагом вышел из комнаты.

Отключив телефон, Ибрагим посмотрел на Аденский залив. С высоты двух сотен метров были видны корабли, с установленными на них ракетными установками, мерно покачивающиеся на невысоких волнах. На каменистом берегу, сбившись в небольшие группы, стояли ваххабиты и терпеливо ожидали приказа Ибрагима. Подняв бинокль к глазам, он видел на их лицах оживление, какое нередко можно наблюдать в глазах бойцов накануне жаркого боя. Значительную часть ваххабитов он знал лично, воюя с ними плечом к плечу против кяфиров в горах Афганистана и на землях Боснии, в выжженной саванне Сомали и на пограничных территориях Пакистана. Наступала томительная минута ожидания, занимавшая как рядового моджахеда, так и командира крупного подразделения. Через какую-то минуту все придет в движение: люди займут свои места, корабли, вытянувшись в цепь, выйдут в море и через несколько часов, выстроившись в цепь, перекроют Аденский залив. Близок час торжества, к которому он столь долго стремился. Не пройдет и десяти часов, как о грандиозной акции заговорят во всех странах и будут вынуждены принять новые условия о переделе мира.