Михаил Март - Мороз по коже

Журавлев слез со стула и сел на соседнее кресло, играя обоймой в руках.

Гельфанд бросил пистолет на стол.

– Умница! Ну так что? Будем освобождать девушку?

– Что вам еще известно?

– Все, кроме адреса складов с боеприпасами. Нас допрашивать еще рано, позаботьтесь о себе. Вы теряете драгоценное время. Оперативники могут нагрянуть с минуты на минуту, а вы только усугубляете свое положение и, как ребенок, играете в пистолетики. Может, еще противотанковый пулемет из бара достанете? Торопитесь, Гельфанд!

Адвокат снял телефонную трубку и набрал номер.

– Але, Рябой, отпустите девчонку. Нет, она нам больше не нужна. Завяжите ей глаза, вывезете на шоссе и отпустите, и дай ей мой телефон, пусть позвонит мне с твоего мобильника, а потом отпустишь. И живо, без задержек, у меня времени в обрез.

Он бросил трубку.

– Довольны?

– Нет еще. Подождем ее звонка.

Звонок раздался тут же. Голос в трубке кричал так громко, что его могли слышать даже в коридоре.

– Зяма! Это Дятел! У нас проблема! Дантист убит! Прихожу сейчас на дежурство к нему на виллу, а там все нараспашку. На веранде валяется Дантист с тремя пулями в черепе, рядом полковник с Петровки, его доносчик, вероятно, застрелился. В рот себе выстрелил. Кровь уже застыла, трупы холодные. Охрана исчезла и оба чемодана с наличными. Что делать?

– Молчать, идиот! Оставь все, как есть, запри все на замки и уноси ноги. И никому ни звука. Понял? Исчезни раз и навсегда!

Гельфанд бросил трубку. Теперь он уже точно знал, что ему не выпутаться.

– Отлично, Зиновий Данилович! Указания даны грамотно. Значит, вы остались в одиночестве. Самое время продолжить заниматься благотворительностью.

– Согласен. Но против себя самого я показаний давать не буду. Оружейные склады треста находились на территории вымершего завода. В свое время он был приватизирован, а потом продан с аукциона за гроши. Трест Дантиста купил его через подставные фирмы и тут же объявил о реконструкции, которая велась пятый год. По сути, никакой реконструкции не проводилось, цеха покрылись паутиной, а станки заржавели, но зато появились новые ангары, в каждый из которых можно загнать пассажирский самолет. Для отвода глаз разобрали три цеха и упаковали старые станки в ящики. Этими ящиками, как выражался Дантист, забили морду. Что это значило? А то, что человек, попадавший в ангар через главные ворота, видел перед собой гору упакованного оборудования. И только пройдя по узкому коридору между ящиками, можно было найти во второй половине ангара совсем другие ящики, накрытые брезентом. В них трест и хранил свой постоянно обновлявшийся арсенал. Неплохое прикрытие.

Однако вскоре Дантист понял, что они перегнули палку. Станки занимали слишком много места, а настоящий товар ютился по углам. С точки зрения безопасности, такой вариант себя оправдывал. С точки зрения свободного пространства – его осталось слишком мало. Не хватало и трех ангаров. Начались проблемы со сбытом, особенно это чувствовалось в разгар летнего сезона.

Перевалочная база, расположенная в монастыре, и вовсе имела несколько подвалов, когда-то использовавшихся под винные погреба, продукты и хранение святой воды, отстаивавшейся в серебряных кувшинах.

Дантист не желал рисковать и что-то менять в своей схеме. Он трижды подвергался проверкам властей. В одном случае пришлось договариваться с пожарными. Отделался легким испугом и солидной взяткой. Во втором случае отбивал атаку комитета по недвижимости, желавшего прибрать завод к своим рукам, мотивируя это тем, что реконструкция не производится. И опять пришлось давать взятки. Судебные разбирательства, по понятным причинам, Дантиста не устраивали.

Теперь дело осложнялось следствием, которое слишком близко подобралось к тресту, и это в то время, когда комитет по имуществу заинтересовался заводом и начал свое наступление с другой стороны. Дантист оказался в тисках, и все это происходило в сезон полного застоя, когда реализация остановилась, а поступления новых партий оружия продолжались. Ясное дело, склады не резиновые и имеют стены и потолки. Арендовать новые помещения – значит, допустить посторонних к своим секретам. Речь идет не о тушенке, а о патронах. Сегодня каждый хозяин недвижимости хочет иметь долю со сданного в аренду помещения, он должен кормить себя, своих людей и свою «крышу».

Дантиста такие условия не устраивали. В конце концов, он гордился тем, что имеет свой завод, но только не сумел грамотно распорядиться пятнадцатью гектарами земли. Территория походила на свалку металлолома, в цехах осыпались стены, и они стали опасны для эксплуатации. Единственное место, работавшее в нормальном режиме, – котельная, дававшая не только тепло, но и выполнявшая роль крематория для свидетелей. В ее печах сгорело немало без вести пропавших. В итоге Дантист принимал заказы на кремацию от преступных группировок, и это составило неплохую часть доходов. Завод и склады находились в ведении Пигмея.