Михаил Март - Покореженное эхо

– Нет. Умею просчитывать запланированные действия.

Он встал, оделся, и они вышли на улицу. Возле гостиницы стоял «мерседес» с небольшой наклейкой на крыле, указывающей фирму, дающую машины на прокат.

– Садись за руль, Дик. Тебе и карты в руки.

– Конечно. Для начала покажи мне свою сумку. Нет ли там револьвера пятого калибра.

Она позволила ему проверить сумку и себя. Оружия он не нашел.

– Теперь мы можем ехать.

Они сели в машину и тронулись с места.

– Ты сумела договориться со Шверником?

– Да. Он откроет на мое имя счет в банке и положит на него десять тысяч долларов, после этого я отдам ему картины. А потом я выпишу тебе чек на пять миллионов. А дальше, как хочешь. Я готова поехать с тобой на Лазурный берег, если ты еще не передумал. Когда мы станем оба богатыми, независимыми и свободными, можно будет расслабиться и всецело отдать себя чувствам. Ты мне очень нравишься, Дик, и я говорю правду. Через пару дней мы получим все, что хотим. А что дальше? Я не хочу оставаться одна в чуждом мне мире, среди непонятных мне людей. Мне никто не нужен, я никого не хочу. Ты – другое дело. Я втрескалась в тебя по уши, как только увидела твои глаза. Почему мы должны терять друг друга? Борьба окончена, черные дни позади. Я хочу забыть о прошлом, вычеркнуть его из памяти и начать новую жизнь. Почему бы не начать ее вместе? Возможно, я тебе скоро надоем, и ты захочешь уйти от меня. Держать не стану. Но побудь со мной хотя бы на период реабилитации. Пока я не сумею привыкнуть к новой жизни.

– Я даже не думал, что интересую тебя всерьез. Если так, то вопрос решен. Но могу ли я тебе верить?

Тая положила ему на колени два паспорта.

– Пусть они будут у тебя. Один Ольгин, где она значится женой Шверника и гражданкой Швеции, второй мой – на имя Таисии Лучниковой. У меня тоже есть Шенгенская виза, я получила ее перед вылетом сюда. У меня была возможность лететь по любым документам, я выбрала более простой способ, так как посадочный талон был выписан на имя Ольги. Теперь оба паспорта в твоих руках, а я никто без документов и даже не смогу деньги снять со своего счета.

– Широкий жест.

– Это не жест, это мое решение. Я хочу, чтобы ты мне верил.

– Теперь верю. Оказывается, ты еще сохранила немного тепла в сердце.

Через час они прибыли на место.

– А если калитка закрыта, полезем через забор? – спросила Тая.

– Уж с таким замком я сумею справиться.

– Впрочем, Ольга говорила, что шведы живут нараспашку.

– Посмотрим. Где ключи от сейфа?

– В сумке. Ты положил ее в багажник.

– Отлично.

Журавлев достал ключи, и они направились к калитке. Пришлось Журавлеву применять свои навыки на деле, так как калитка оказалась запертой. Много времени на это не потребовалось. Через несколько минут они были в гараже. Все так, как описывал Метлицкий. В огромном помещении стоял шикарный лимузин, под которым находилась зарешеченная яма.

Оказавшись в яме, Вадим сдвинул в сторону стеллаж с инструментами, и они спустились в подвал.

– Ничего себе калиточка, – протянул Журавлев, глядя на стальную дверь. – Такую даже динамитом не возьмешь.

– Сказка! – поражалась Тая. – Неужели все это правда, а не фантазия сумасшедшего Гортинского. Глазам своим не верю.

– Давай ключи.

Замки открывались один за другим, все ключи сработали мгновенно, без особых усилий, будто их вчера только сделали.

Вадим повернул колесо и потянул дверь на себя. Громадная, тяжеленная и толщенная фрамуга медленно открылась.

Шесть цилиндрических тубов из нержавейки стояли в углу небольшой квадратной комнаты.

– Открой одну из них, Дик. У меня ноги свинцом налились. Я не в силах шевельнуться.

Журавлев пересек бункер с бетонными стенами, взял один цилиндр, раскрутил крышку и вытащил из него старый, с помятыми краями холст. Развернув его, он увидел дивный пейзаж.

– Вот он какой – Эль Греко в подлиннике?! Ну, тебе нравится?

Он посмотрел на Таю и увидел направленный на него пистолет. И это был не пятый калибр, а намного мощнее.

– Стой там, где стоишь, Дик. Сверни холст и положи его на место.

Он подчинился.

– Неужели ты меня убьешь? – спросил он, выпрямляясь.

– Ты же сам привел меня в свой склеп. Тут тебя и через сто лет не найдут.

– А как же чувства? Лазурный берег?

– Никакие чувства не стоят пяти миллионов долларов, которые ты потребовал взамен.

– Да. Об этом я не подумал.

Раздался выстрел, второй, третий, четвертый, но Журавлев продолжал стоять и смотреть на нее.