Михаил Март - Театр мертвецов

Нина Сергевна похлопала себя по бедрам.

– А вы что думаете? – спросил Судаков у Федора Горобца, игравшего адвоката. – У вас на глазах происходит второе убийство.

– Я ничего не думаю, но знаю одно – больше я в этом спектакле играть не буду. С меня хватит. Это вы думайте и ищите. Вам за это деньги платят!

– Будем стараться. А играть вам или нет, это вы решайте со своим руководителем. Прошу вас пройдите, пожалуйста, в кабинет Грановского, и вы тоже, Галина Викторовна. Нам предстоит еще составить протокол, и вы будете фигурировать как свидетели происшествия. Извините за неудобство.

Горобец и Леско ушли со сцены. Забелин тем временем отвел помрежа в сторону и спросил:

– Нина Сергеевна, а автор пьесы за кулисами бывает?

– Конечно, он очень беспокоится. Всегда приходит и подбадривает актеров.

– А сегодня был?

– Нет, не видела.

– Странно, а в зале я его видел. Что же он не пришел? Ведь знает, что спектакль вновь сорвался.

Капитан выглянул в зрительный зал. Никого не осталось, и только Грановский стоял у центрального входа в партер и разговаривал с репортерами, увешанными фотоаппаратурой. Судя по жестам, он им объяснял, что за кулисами милиция и он ничем помочь не может. Поди сам и пригласил эту ораву для новой сенсации. Создает ажиотаж вокруг своего детища за счет человеческой смерти. Лицемеры!

– Унюхали? – спросил подполковник, подходя к Трифонову, изучавшему пузырек. – И как?

– Верно подметили, Денис Михалыч. Именно унюхал, а точнее, ничего не унюхал. Как вы думаете, бывают яды без запахов?

– Потерпите. Эксперты, надеюсь, нам ответят на эти вопросы.

Долго ждать не пришлось. Приехали эксперты и врачи.

– Денис Михалыч, распорядитесь срочно отправить труп на вскрытие. Яд может быть токсичным, – предложил Трифонов.

На сцене появился Грановский.

– Господи! И что за напасть такая!

– Антон Викторович, давайте не будем мешать экспертам и пройдем в ваш кабинет. Там нам будет удобнее, – предложил Судаков. – К тому же туда уже ушли актеры Федор Горобец и Галина Леско.

– Можем и в кабинет пройти, только бы это не стало привычкой.

Если на прошлом спектакле был только Трифонов, пытавшийся справиться со стихийным бедствием, то сегодня милиции присутствовало больше, чем исполнителей и подозреваемых. Подполковник Крюков и капитан Забелин с Петровки, Борис Судаков и Трифонов представляли прокуратуру, а на сцене остались работать врачи и эксперты.

До разбора дела еще было далеко. Жизнь преподносила сыщикам новые сюрпризы. Войдя в кабинет, шумная группа во главе с Грановским застыла на пороге.

Галина Леско и Федор Горобец лежали на полу мертвыми. На губах обоих пенилась кровь.

– А я, наивный, предположил, что Федя отомстил Ивану за свою жену, – сказал Грановский, тупо глядя на покойников.

Дело превратилось в шумный скандал. Все утренние газеты пестрили заголовками, похожими на названия фильмов ужасов. В городе пошли слухи о маньяке-убийце, открывшем сезон охоты на актеров.

Начальник управления генерал Черногоров вызвал к себе следственную группу для отчета по проделанной работе, а перед этим его вызывал к себе министр и твердо заявил, что он взял дело под контроль и требует докладывать ему о ходе расследования два раза в сутки. То же самое ожидало бригаду и на встрече с замом генерального прокурора, встреча с которым была назначена на вторую половину дня.

Черногоров, при всех его недостатках, не любил давить на своих сотрудников и стучать кулаком по столу. Он даже не сказал о встрече с министром. Бесполезно нервировать людей, которым и без того нелегко. Такие дела не раскрываются по горячим следам в течение суток. Речь идет о хорошо спланированном убийстве, точнее, о серии убийств.

– Нам очень удобно сваливать все на маньяков, – говорил подполковник Крюков, – вроде как мы имеем дело с непредсказуемым психом, к которому наши гениальные методы поиска преступников не подходят. Ничего подобного. Мы имеем дело с умным, расчетливым убийцей. Не сомневаюсь в том, что мы его найдем, но не сегодня и не завтра. Он просчитал все свои ходы намного вперед и даже знает, до чего мы можем докопаться, а на чем свернем себе шею. В частности, как я думаю, он не случайно использует паспорт Савелия Бражникова. Я это воспринял как вызов. Он нам дает понять, что мы имеем дело с настоящим противником и стандартные методы не приемлемы. Бражникова искали полтора года, он убил десять человек, используя разные варианты и ставя этим следствие в тупик. Почему-то никому не пришло в голову объединить все преступления в один узел, проследить связь между жертвами, провести параллели, исследовать их деятельность и попытаться понять, кто может стать их общим врагом. Сейчас мы имеем дело с театральной труппой, одним коллективом. Тут параллели не нужны. Надо выяснить, в чем артисты виноваты перед преступником. Я бы даже сказал по-другому: это артисты сделали из умного талантливого человека преступника. Тот же случай, что и с Бражниковым. Он никогда не встал бы на путь убийцы, если бы его не загнали в тупик и не выбросили на обочину жизни. Вот тогда в нем и проснулся криминальный талант. Похожая картина наблюдается и теперь.