Сергей Самаров - Капитан Валар. Призовая охота

В сторону здания направились трое: седой красавец-командир, снайпер и какой-то, еще более вертлявый, чем негр, криволапый мужичок, суетившийся «шестеркой». Потом за ними двинулись еще трое. Им места в курилке не хватило, а стоять они не желали.

Я стремительно, но бесшумно перебрался на свою подстропильную балку и замер в темноте, как курица на насесте. Но пистолет на всякий случай приготовил. И не зря, потому что в открытый люк пробился и пробежал по крыше луч фонарика. Первым на чердак поднялся как раз «шестерка» – и сразу стал светить туда, где провалилась крыша, словно проверял ее устойчивость. За ним поднялся снайпер, не выпускавший из рук винтовку, и седой командир. «Шестерка» приготовился к пробной стрельбе, но стрелять не стал, на некоторое время продлив часы своего существования. Ему что-то сказал командир, и тот вместе со своим фонариком нырнул в люк, чтобы не мешать.

Седой командир и негр разговаривали друг с другом по-русски, но говорили немного. По крайней мере, не болтали, хотя негр выглядел человеком разговорчивым. Командир показывал в окно, а снайпер смотрел. Они изучали дом моей мамы. Определив цель, снайпер попросил не мешать ему, и командир, склонив в знак согласия свою красивую голову, ушел. Стрелок улыбался каким-то своим негритянским мыслям, потом даже стал напевать себе под нос старые добрые «Подмосковные вечера», которую не исполняли уже много лет. У нас сейчас что по радио, что по телевидению услышать хорошую песню – редкость. А тут я узнал забытые мотивы. И кто же напевал хорошую песню? Человек, который собирался меня убить. Да еще из другой страны и даже с другого континента...

Я обязательно выполню просьбу генерала Лукьянова и захвачу американского снайпера в плен. Мне почему-то показалось, что могут возникнуть проблемы только одного порядка – при захвате мой противник будет визжать, как недорезанная свинья. Кто видел хоть раз, как недорезанная свинья с визгом убегает от тех, кто не сумел сразу ее зарезать, поймет мои опасения по поводу подобного визга.

Внезапно возникла мысль. Мы ни разу с этим снайпером не встречались, и он не знает меня в лицо. И неизвестно, показывали ему мою фотографию или нет. А что, если он будет стрелять в человека, одетого в камуфляж, который выйдет на крыльцо дома? Но ведь выйти может и капитан Дубров. И тогда он пострадает вместо меня, а я не смогу обезопасить его... Впрочем, почему не смогу? Нужно только поторопиться. Уже, кажется, пора. Негр выставил в окошко тяжелый ствол своей винтовки и включил дальномер, чтобы правильно определить расстояние до крыльца. Через пять секунд у меня в кармане завибрировала трубка – капитан Дубров желал сообщить мне то, что я видел и без него, и лучше его.

Я вытащил трубку и нажал клавишу отбоя. Тут же нашел номер Сафронова и послал ему вызов. Несколько секунд ушло на то, чтобы капитан вытащил трубку из кармана, посмотрел на определитель, чтобы подтвердить абонента, – и после этого грохотнуло так, что зашевелились стены стана. Негр вздрогнул и посмотрел через плечо на люк, ведущий в комнату. Он не понимал, что там случилось. Но понял быстро, потому что монотонно заговорили четыре пистолета-пулемета «ПП-2000». Они обладают намеренно пониженной частотой боя, что уменьшает разброс девятимиллиметровых пуль и повышает точность стрельбы, и из-за этого звучат деловито и внушительно. Авторитетно, я бы сказал. Снайпер стал вытаскивать винтовку из окна, чтобы перейти к противоположному. И тут я решил, что пора вступать в дело мне. Я не стал спрыгивать негру на плечи, чтобы не поломать ему ключицы, – хватит с него и сломанного носа. Просто, придержавшись одной рукой за свою балку, спрыгнул на нижнюю и оказался перед стрелком. Тот разинул рот, показывая в темноте белые зубы. Чтобы не повредить себе пальцы, я двинул ему основанием ладони в широкий нос, моментально делая его в два раза шире. И только после удара представился:

– Здравствуйте, я ваша... Впрочем, я их Смерть... – сказал я, сорвал с гранаты кольцо и бросил ее в люк, откуда слышалась нерусская речь.

Голоса внизу прервались взрывом. На всякий случай я бросил туда же и вторую гранату, сам не сходя с балки, – и не напрасно, потому что один из осколков пробил-таки тонкий дощатый потолок и пролетел между мной и моим несостоявшимся убийцей, который зачем-то встал на ноги. Его винтовка отлетела в сторону, но он тянулся не к ней – он хотел со мной драться и принял боксерскую стойку. Мне, однако, времени терять не захотелось, и я просто показал ему прием, не имеющий отношения к боевому искусству. После моего пинка негр в самом деле завизжал недорезанной свиньей, зажимая что-то между ног, а я, схватив его за шиворот, швырнул в сторону люка. Пусть летит, пусть ломает ключицы или руки, только бы не визжал. Мне всегда было жалко свиней, которых режут.