Сергей Самаров - Капитан Валар. Смертник номер один

В этот момент домофон ожил, и голос с кавказским акцентом – но не голос Гайдарова – сонно спросил:

– Кого еще принесло ночью?

Человек зевнул очень громко. Слишком громко. Так можно зевать только при плохой актерской игре. Я так понял, что ответил мне Абдурашид Мирзаев, живущий вместе с Гайдаровым.

– Дибар Даудович мне нужен, – сказал я.

– Заходи, Селиван, – сказал Абдурашид.

Наверное, такая кличка была у Селиванова. Конечно, была какая-то вероятность, что Абдурашид встречался раньше с Селивановым. Но могло быть и так, что кличка возникла только что и это просто импровизация со стороны бандита. В любом случае требовалось повысить осторожность и быть готовым к любому повороту дела.

– Открывай, тогда войду. Я не привидение, чтобы сквозь стены проходить.

Замок щелкнул, меня впустили. По ходу дела я прикинул, мог ли успеть, например, сам Гайдаров спуститься к двери, чтобы встать за ней и направить мне в спину пистолет. Хотя бы ради проверки моей реакции, проверки человека, которому он решился доверить ответственное дело. И поэтому, только приоткрыв подъездную дверь, я уже вытащил из-под полы куртки пистолет-пулемет, передернул непривычно расположенный затвор [17]и поднял ствол. За металлической дверью с домофоном была вторая дверь – простая, деревянная, распахнутая и прижатая к стене. Я не поленился за нее заглянуть – естественно, сначала стволом, и только потом глазами. За дверью никого не оказалось. И только после этого я двинулся вверх по лестнице, внимательно слушая, что происходит наверху. Услышав, как скрипит, открываясь, замок в какой-то двери, я сразу просчитал, что дверь открывается в нужной мне квартире. Ждут, и не желают, чтобы я «светился» хотя бы лишние несколько секунд. Правильное решение. Я тоже «светиться» не желаю. И задерживаться на лестничной площадке не стал, а сразу шагнул за порог, локтем отодвигая крупного бандита с бритой головой, который, по моему мнению, никак не мог быть тем самым чрезвычайно опасным бывшим офицером спецназа внутренних войск Дибаром Даудовичем Гайдаровым. Скорее всего это был Абдурашид.

В квартире горел яркий свет. Я сразу, не разуваясь, прошел в большую комнату, где в кресле у стены сидел тот самый Гайдаров. И именно такой, каким я его себе представлял, – человек с жестким лицом, бритой, как у Абдурашида, головой и короткой бородкой, отпущенной, видимо, совсем недавно – может быть, уже после прибытия в Москву. Крепкая, ладно сбитая фигура человека моего роста говорила о его тренированности, а граната в руках, которой он поигрывал, – о решимости взорвать ее при любом осложнении ситуации. Взорвать вместе с собой и с тем, кто попытается причинить ему вред. Спокойный властный взгляд подсказывал, что Гайдаров так и поступит. И даже палец уже продел в кольцо, чтобы по необходимости сорвать кольцо без задержки, а потом отпустить предохранительный рычаг. Если с человеком более слабым можно было бы справиться даже тогда, когда кольцо сорвано – зажать ему пальцы вместе с гранатой, – то с Гайдаровым такой номер никак не прошел бы. Он слишком хорошо подготовлен и находится в отличной физической форме. Это видно сразу.

Я кашлянул в кулак, прочищая горло и активируя подслушивающее устройство.

– Здравствуй, Дибар Даудович. Я пришел, как и договаривались.

Он посмотрел на меня очень внимательно. На мгновение отвел взгляд, потом так же внимательно посмотрел снова. Мне этот взгляд, честно скажу, не понравился. Гайдаров словно бы пытался узнать меня, но память его подводила.

– Мы с тобой раньше не встречались? – все же спросил он.

А как не спросить, если Абдуллаев много раз внимательно рассматривал мои фотографии? Парик немного изменил мой облик, но не черты же лица…

– Не припомню такого. У меня, вообще-то, память на лица отменная. Если я с человеком даже в детстве в одной школе учился в параллельных классах, я его и через тридцать лет сразу узнаю. Было уже такое. Меня не помнят, а я помню.

– Ладно. Хорошая память достойна зависти… Ты один пришел? И хорошо. Я слышал, что твой напарник – человек не из самых приятных. Лучше от него в стороне держаться. Я вообще не люблю многолюдства. Здравствуй, Александр! Рад познакомиться с тобой.

Руку для приветствия он все же не протянул. Граната по-прежнему была в правой руке, а здороваться левой некрасиво. И из кресла Гайдаров не встал, из чего я сделал вывод, что в кресле под ним спрятано оружие. Если граната выглядела демонстративной угрозой, то оружие должно было стать угрозой скрытой.