Сергей Самаров - Ядовитый полигон

Меня провожала вся группа во главе с подполковником Лагуном. Я даже слегка удивился, что Александр Игоревич по этому случаю не организовал духовой оркестр. Выглядело бы более эффектно. Подполковник сделал главное – он выделил мне бинокль и пистолет-пулемет. И потому, скомкав торжественную часть, я с ложной скромностью в душе просто вышел за ворота, дождался, когда они закроются, посмотрел по сторонам, определяя ориентиры, и побежал. Карту я с собой не взял. Мне достаточно было посмотреть на нее, чтобы свободно ориентироваться в округе. Возражений со стороны Полтора Коляна я не принял. Этот гигант стал объяснять мне, что в темноте ориентироваться трудно. Наверное, трудно, если находишься на городской, плохо освещенной улице. Здесь же – что при свете, что в темноте – опираться следовало только на заложенную в память карту. Умение работать с такими картами – это не моя личная заслуга, а обязательное профессиональное качество каждого офицера военной разведки. Нас так учили еще в училище, а потом доучивали в войсках на практике.

К биноклю я не прибегал, не рассматривал местность вокруг базы, потому что за меня это сделал дежурный офицер охраны, который даже сообщил мне о трех дополнительных замаскированных камерах, выставленных вне периметра и просматривающих наиболее вероятные подходы к базе. Я как профессиональный диверсант еще возразил дежурному, что наиболее вероятные подходы – это те, которые камерами не просматриваются, с чем дежурный безоговорочно согласился. Но все камеры имели инфракрасный режим и работали одинаково днем и ночью.

Перед выходом с территории базы я несколько раз слышал за спиной хорошо мне известные слова «спецназ ГРУ». Это была, ко всему прочему, оценка, для большинства бойцов группы, как я понял, недосягаемая. И поэтому мне необходимо было показать класс высшего, что называется, пилотажа, хотя я даже не предполагал, с чем мне предстоит столкнуться. Помимо всего прочего, у меня возникла уверенность, что все провожавшие меня до ворот бойцы сразу после того, как ворота закрылись, удалились в тесную комнатку дежурного, чтобы наблюдать за моими действиями через мониторы. Это мне, честно говоря, не понравилось. Я вообще к любому лицедейству отношусь неодобрительно, поэтому из поля зрения камер я постарался скрыться как можно быстрее. Рядом с базой проходили старая дорога и старые, многими годами утоптанные тропы. Чтобы не спотыкаться в темноте, я воспользовался сначала дорогой, потом, срезая путь от одного участка дороги до другого, пробежал по тропе, промелькнув перед последней дальней скрытой камерой. И уже потом, сориентировавшись на месте и вспомнив, что я видел на мониторах, вздохнул свободнее – теперь меня никто не видел.

Вернее, не совсем так.

Меня точно никто не видел с одной стороны. Но с другой стороны кто-нибудь имел возможность наблюдать за моими маневрами. Однако видеть меня он мог только в прибор ночного видения или в бинокль с тепловизором, если обладал такой аппаратурой. Я вот лично, в отличие от подполковника Лагуна, в собственности бинокля с тепловизором не имел, хотя и мечтал о нем давно. Но стоимость его равняется примерно стоимости среднего уровня иномарки [9]. Я такое себе позволить пока не мог. Спасибо подполковнику Лагуну…

Выбрав подходящую высокую точку, я взобрался на нее, убедился, что выбрал не самую лучшую, потому что скалы закрывали обзор, и перебрался на другую, легко и привычно ориентируясь в темноте. Отсюда обзор был как раз такой, какой нужен. Мне не было необходимости обследовать местность вкруговую; тем не менее, не забывая об осторожности, я и за свою спину посмотрел. Там, к счастью, было все спокойно. Как и впереди.

Определив место, куда мне следовало добраться для следующего осмотра, я заодно выбрал маршрут, благо ночь была светлая, ярко светили звезды. Я спустился вниз и снова побежал. Говоря честно, это были какие-то ностальгические моменты. Мне даже представлялось, что я задаю темп бегущему за мной взводу – такой, что солдаты едва выдерживают. Но выдержать темп – это еще половина дела. Главное для любого, даже подготовленного организма – справиться с рваным ритмом, не потерять дыхания. А ритм в местных условиях мог быть только рваным, поскольку крутой подъем на холм переходил в не менее крутой спуск. А холмы были все разные, большие и маленькие.

Вскоре я сделал очередную остановку – необходимо было провести новый осмотр лежащего впереди пространства. Причем, умея пользоваться тепловизором и зная ситуацию, когда засада вставала будто из-под земли, я искал не отдельные человеческие фигуры, а только идущее от земли свечение. Помнится, как-то на учениях мы с такой ситуацией уже сталкивались, когда противник вырыл окоп и замаскировал его. Но такой же бинокль с тепловизором помог определить идущее из-под земли свечение. Человеческие тела излучают тепло, а оно, как известно, всегда стремится наверх.