Сергей Самаров - Честный враг – наполовину друг

– Было бы время, – сказал я, – я бы объявление вывесил и перед этим слух распространил, что из зоопарка убежал крокодил и теперь по этому лесу носится, собак ловит. Но времени было в обрез. Я только ночью выставил данные в Интернете.

– А не поздно? Могут они не успеть?

– Этот вопрос мы у себя обсуждали, – сообщил Ангел. – Времени в обрез. Но среагировать в такой опасной ситуации они обязаны. И располагают возможностями среагировать. Это мы знаем, и нам необходимо проверить эти возможности. Какой транспорт они выберут? Это тоже важный вопрос.

– А если никакой не выберут? Если у них не будет возможности вылететь? – настаивал Рославлев, покачнувшись и схватившись за поручень, потому что автобус уже тронулся.

– Могу уже сказать с уверенностью – выбрали, – Ангел недобро усмехнулся. – Вылетели из Грозного на президентском вертолете.

– Хорошая, значит, компания, – заметил Рославлев. – А количественный состав?

– Двенадцать человек. Но перед этим звонили сюда, в город. Местные чеченцы обещали дать десяток хороших парней. Значит, двадцать два человека.

– И все на меня, бедного, одного, – усмехнулся со своего сиденья Людоед, слушающий наш разговор.

– На нас с тобой, – поправил я. – Меня «поиметь» им хочется не намного меньше, чем тебя. Если я так много знаю, то становлюсь для них опасным человеком. Кроме того, с тобой будет Копченый, а со мной Ангел.

– Это, как я понимаю, виновник нашего торжества, – глядя на Людоеда, сказал Рославлев, – и протянул руку, здороваясь. – Приветствую вас, как антитеррорист террориста.

– Никогда не считал себя таковым, – спокойно возразил Исрапил, тем не менее руку пожал. – Будь я настоящим террористом, не думаю, что мы смогли бы работать в одной упряжке.

– Согласен, – подполковник ФСБ улыбнулся. – И беру свои необдуманные слова назад.

В ответ уже кивнул и улыбнулся Людоед.

– А с вами наемник из Африки? – все же съехидничал Рославлев, здороваясь с Давидом.

– Ага, – согласился Копченый. – Из самой жаркой ее части, где жирафы, случается, влюбляются в антилоп.

– В областном управлении ФСБ, – сказал Ангел, – нам выделили небольшой зал, который у них называется залом для совещаний. Мы подъезжаем. Совещание будем проводить?

– Мы его разве еще не провели? – удивился Рославлев. – Может, лучше сразу на место?

– Автобус там ждать не будет, – предупредил я. – Вещи лучше оставить здесь.

– Согласен.

Хотя автобус, как сказал Ангел, уже подъезжал к зданию, Рославлев, всю дорогу стоящий, как туристический гид, в проходе между сиденьями и водительским местом, пододвинул ногой свой рюкзак и сел, чтобы посидеть хотя бы минуту.

– Эмир, ты заметил бы их? Там, у нас, доведись такое, – спросил Копченый, когда нам предложили найти взглядом солдат-спецназовцев в подготовленном ими укрытии.

Ведь только-только чуть больше часа прошло с рассвета, а готовить укрытия солдаты начали именно с рассвета, как подполковник Студенков сообщил, и уже сделали. Причем как сделали. Я только после этого понял, с кем мы воевали.

– У тебя самомнение не сильно возросло? – спросил я Давида.

– Отчего оно должно у меня возрасти? – не понял он.

– Ты не только в моем джамаате воевал. Ты у нескольких полевых командиров был. Хотя бы раз ты видел, чтобы за час сделали такое? И вообще, видел ли ты такое укрытие, которое было бы не заметно с двух шагов?

– Не видел. Только при чем здесь мое самомнение?

– И против таких солдат мы держались несколько лет? Случалось, и бивали их... Значит, мы тоже чего-то стоим.

Копченый фыркнул.

– А ты сомневался в том, что мы стоим немало?

Подполковник Студенков стоял рядом, слышал весь наш разговор и довольный ухмылялся.

– Слов нет, Алексей Владимирович. Молодцы. Все сделали лучше, чем можно было сделать. Если я не заметил, Асхаб Гойсумович не заметит тем более. Глаз эмира и глаз следака сравнивать невозможно, – со знанием дела похвалил я комбата.

– Да, Людоед, глазом ты, признаюсь, слаб, точно так же, как и подошвами... – Студенкову, кажется, хотелось смеяться. Впрочем, я не обижаюсь, когда смеются надо мной, потому что сам порой смеюсь над другими.

– Какими подошвами? – спросил я.

– Обыкновенными – подошвами ног, – Студенков заставил всех нас разуться, когда мы пошли по пляжу. Чтобы не оставалось свежих следов обуви. А следов босых ног, и расплывшихся, и четких, на песке было множество. И наши следы через час, учитывая сильный ветер, тоже станут неотличимыми от старых. Песок сухой и быстро осыпается. – Ты самого интересного не заметил. На самом открытом месте...