Сергей Самаров - Честный враг – наполовину друг

– Теперь вы почти в курсе... И потому могу вам сказать, что у нас есть кое-какие нехорошие данные по террористическому акту на московском вокзале. Данные настолько нехорошие, что мы вынуждены были выйти с ними на антитеррористическое управление «Альфа» ФСБ России. А антитеррористическое управление с этими же данными вышло на уровень российского правительства. Оттуда ответ еще не пришел, и это несколько тормозит нашу деятельность.

– А в чем проблема, можно мне узнать?

– Проблема в лицах, которые давали добро на проведение операции против вас. Все это, в том числе и пресловутый террористический акт, было проведено только для того, чтобы вас подставить. Цель этой подставы вам известна – завладение имуществом вашей жены.

– Значит, вам известны эти лица?

– Известны. И вопрос о дальнейших действиях будет решаться на самом высоком правительственном уровне. Потому что дело слишком серьезное.

– Назвать никого, конечно, не можете?

– Исключено. Спросите нашего премьер-министра или даже президента. Но не уверен, что они разоткровенничаются.

– Но правительство может вам приказать прекратить работу. Российское правительство и все правительства республик одним миром мазаны. Никому из них не верю...

– Мы не подчинены правительству России. Оно нам приказать не может. Мы даже НЦБ не подчинены, поскольку являемся структурой антитеррористического бюро в Лионе, а НЦБ является структурой российского МВД. Мы – структура международного бюро, то есть, на уровень выше... Но с правительством нам ссориться тоже не хочется, хотя правду мы стараемся отстоять. Думаю, что-то у нас в любом случае получится.

– Вы вселяете в меня надежду, – сказал я, но надежды особой не испытывал, поскольку давно уже научился читать между строк, и прекрасно понимал при этом, что такое большая политика, тем более, политика в таком сложном и взрывоопасном регионе, как Северный Кавказ.

– Я рад за вас. Ладно. Буду звонить Алексею Владимировичу. Ждите вестей от него. До связи, Исрапил Хамзатович.

Ждать звонка от комбата пришлось не долго. Он позвонил уже через пятнадцать минут. Оно и понятно, когда ввязался в дело, которое угрожает и твоей собственной безопасности, хочется работать быстро и эффективно, и быстрее избавиться от опасности.

– Здравствуйте, Людоед, – голос подполковника не говорил о плохом настроении.

– Здравствуйте, комбат...

– Может, перейдем на «ты»? Так говорить будет удобнее.

– Согласен. Мне Ангел сказал, что тебя пытались взорвать?

– Это было только начало. Потом меня пытались просто убить. Зарезать, грубо говоря... Но жена меня спасла. Одновременно с этим и отравить желали. Но это тема не для телефонного разговора.

– Я хотел только сказать, Алексей Владимирович, касательно твоей взорванной машины. Я считаю, что я ввязал тебя в это дело, и я должен компенсировать потери.

– Да, я как-то выпустил из вида, что ты миллионер, – он, впрочем, не отказался от компенсации. И это уже радовало, потому что трудно бывает навязывать свою финансовую помощь людям, которые упираются и не желают этого.

– Я – не миллионер. Я только доктор социальной психологии. А специалисты моего профиля редко бывают богатыми людьми. Но жена у меня женщина богатая. Кстати, чтобы не думал обо мне плохо, когда мы поженились, она была не богаче меня. Наследство получила позже. Я не на деньгах женился.

– Это меня мало волнует. А что касается компенсации, то лучше бы ты помог сделать протезы парню, которого ног лишил, и способствовал бы приобретению ему машины с ручным управлением. Этого хватило бы.

– Эта компенсация по другому параграфу. Я не жадный, и Катрин тоже. Она со мной согласится, – настаивал я и знал, что прав и в отношении жены, и в отношении собственных желаний. И потому не хотел прекращать этот разговор.

– Ладно. К этому вопросу мы еще вернемся. Я за племянника ответственность чувствую и потому считаю, что поймал тебя на слове. А сейчас скажи мне, в каком ты находишься положении. Я знаю, что ты прячешься в частном доме, в Грозном.

– Какой у тебя бинокль, комбат, что ты так хорошо все видишь? – выразил я свое недоумение. И это недоумение было переплетено с беспокойством, поскольку, раз комбат сумел узнать где я нахожусь, могут и менты узнать. – Наверное, бинокль с прибором ночного видения, потому что у нас уже ночь близится...

– Тебя видит спутник Интерпола. Он даже сфотографировал номер твоей машины. И белую «Ниву» без номера тоже сфотографировал... Когда еще светло было.