Александр Шувалов - Притворщик

Та афганская история, если кому интересно, закончилась достаточно пикантно. Нам всем еще здорово повезло, что семеро напавших на нас были совсем сопляками и только учились убивать «шурави», а потому неправильно выбрали позицию и слишком рано открыли огонь. В общем, «двухсотых» у нас не было, четверо раненых и только один, Подойницын – тяжело.

Когда всех, кого надо, перевязали а Влада уложили на носилки, боевой петух-политрук вдруг очухался и вовсю раздухарился. Команды, одна другой интереснее, сыпались из него, как труха из дырявого матраца. По-моему, он сам не понимал, что несет, и совершенно не слышал, как реагируют подчиненные.

– Буторин, доложить о потерях!

– Пошел нах..!

– Собрать трофейное оружие!

– Без тебя знаю, козел!

– Убитых духов берем с собой!

– Сам тащи, пропидор зоопаркович!

– Сколько времени?

– ...закрой, урод..!

По возвращении в батальон, Худенцов честно и откровенно расписал в рапорте полученное им ранение, собственный героизм, умелое руководство боем, захваченные трофеи (три допотопных ППШ, один АК-47, ручной пулемет Калашникова китайского производства и две винтовки типа «БУР» прошлого века) и скромно попросил дать ему орден. В том же рапорте он постарался обгадить с ног до головы Костяна за «самовольные действия», «нерешительность» и «неисполнительность». Не забыл отметить в лучшую сторону меня и Подойницына, за тушей которого он так умело укрывался. Несколько раз вызывал меня к себе, нес какую-то херню и настойчиво требовал, чтобы я подтвердил при случае, что именно он приказал мне лезть, как сраному ниндзя, на скалу и потом сигать вниз на голову пулеметчику. Он так часто рассказывал всем желающим эту милую сказку, каждый раз с новыми подробностями, что вскоре сам поверил во все это. Политорганы радостно раздули эту историю и всех нас троих представили к орденам.

Потом произошло то, что и должно было. Кто-то с удовольствием настучал о случившемся в особый отдел и меня выдернули на беседу. Я и рассказал, как все было на самом деле, не забыв расписать сочными красками «героизм» этого козла, чем, по-моему, никого не удивил. А на вопрос, какой черт погнал меня на скалу, честно ответил: «Очень испугался». Особист хмыкнул и сделал какую-то пометку в своей тетрадке. Кто знает, может, благодаря ей, моей скромной персоной и заинтересовались те, кто год спустя направил ко мне в травматологию шиндандского госпиталя того самого дядьку в полковничьих погонах, вместе с которым я и улетел в Москву?

Через два месяца всем троим: Косте Буторину, Владу Подойницыну и мне вручили перед строем батальона по медали «За боевые заслуги» каждому. Героя-политрука тоже не забыли, ему досталась почетная грамота от политотдела дивизии. Он схватил ее и с запрокинутым видом ускакал куда-то, то ли вешаться, то ли травить колодцы.

Я попил холодной минералки и пошел спать, сколько осталось. Больше в эту ночь мне ничего такого не снилось.

День седьмой

– Меня обязательно вызовут на встречу, где постараются захватить, в крайнем случае, грохнуть, – я протяжно зевнул – Пардон, не выспался.

– А без этого нельзя? – полюбопытствовал Сергей.

– Никак, – ответил за меня Котов. – Надо заставить их суетиться. И потом, у них там есть группа товарищей, их явно собираются задействовать.

– Под командованием Чингиза, – уточнил я.

– Да хоть Чингизхана, – великодушно согласился Котов. – Неплохо бы ее расформировать.

– Это как? – поинтересовался Володя.

– Это «под ноль».

– Наши действия? – спросил Юра. Он, кстати, сам попросил называть его так, без всяких отчеств и прочих «китайских церемоний».

– Сейчас я звоню и устраиваю небольшую истерику. Меня от имени нашего адмирала вызовут куда-нибудь в укромное местечко, где и...

– Сегодня?

– Постараюсь перенести рандеву на завтра.

– Логично. Сколько человек потребуется для прикрытия?

– Пару-тройку хороших стрелков и группу «чистильщиков» прибрать трупы.

– Ну ты и зверь! – восхитился Саня.

– Стрелков, это можно, – Юра поднял трубку и набрал номер, – дорогая, зайди к Сергею.

– Дорогая? – удивился я.

– Ты хотел хорошего стрелка, – Юра сделал знак Котову, и тот пулей рванул к кофейному автомату. – Получай лучшего.

Я не успел ответить. В кабинет вошла стройная, миловидная, чуть выше среднего роста дама (именно, дама, никак иначе) в неброском джинсовом костюмчике. Вскочив со стула, как прусский юнкер при виде императора, я замер с разинутым в удивлении ртом. Передо мной стоял стрелок, и еще какой! Несколько лет назад мне пришлось немного поучить ее притворяться неуклюжей толстухой и заодно посчастливилось глянуть, как она стреляет. Из двух стволов, в движении, по нескольким беспорядочно дергающимся мишеням и на время. До того момента я наивно полагал, что достаточно ловко обращаюсь с пистолетами. После увиденного мнение о собственных талантах несколько изменилось, и далеко не в лучшую сторону. Мне даже стало немного жаль будущих противников. Шансов на победу в огневой стычке с ней у них было не больше, нежели у стайки упившихся продвинутым «Клинским» трудных подростков, потребовавших «закурить» у запрограммированного на убийство киборга.