Михаил Нестеров - Бешеная стая

– Возьми… меня… с собой, – в несколько приемов выговорил боксер, глядя на меня мутноватыми глазами. – Я помогу.

– Ты даже муху прихлопнуть не сможешь.

Я уложил его на свою кровать, вынул из кармана ключи от машины и вышел из комнаты.

– Эй! – снова прохрипел он сломанным горлом. – Родион – конченый психопат.

– Я знаю.

В комнате Боксера я надел его короткую кожаную куртку с желтыми полосами поперек груди, обнаружил в холодильнике фляжку с водкой. Сделав глоток, я бросил взгляд в зеркало и вышел из комнаты. Выйти из дома, не попрощавшись с генералом, я не мог. Я нашел его в подвале. Он лежал животом вниз на стиральной машине, из спины у него торчал нож. С балки свисал капроновый шнур, на котором, как мне думалось, Блондин повесил Боксера. Спецназовец расправился с ним, застав сотрудника спецдачи врасплох. Сколько же он провалялся без сознания?..

Мне пришлось задержаться у тела Болдырева. Он полностью, до последней капли реализовал себя. Этому оборотню самое место в подвале. И я, выходя, потушил свет…

Во дворе дома стояли две машины. Мой выбор пал на «Форд Эксплорер». Я был на взводе, и дружеское плечо мне, конечно бы, не помешало. Но в этой ситуации я не мог рисковать ни Виталием Аннинским, ни Зоей… ни Катей Смолиной. Я выругался. Блондин сжигал за собой мосты – этим все было сказано.

Мне пришлось остановиться и копаться в адресной книге. Ну где же номер Кати?.. Вот он. Я нажал на зеленую кнопку и снова тронул машину с места. Давай, давай, бери трубку… Три попытки – и все впустую.

Я набрал номер Аннинского, и начал с ходу, как только он ответил мне:

– Виталик, срочно езжай по адресу Кати Смолиной. – Я продиктовал ему адрес.

– Есть, – тотчас по-военному отозвался Аннинский.

Я не дал ему «засохнуть» и выложил свежую новость:

– Блондин жив.

Казалось, Виталик не удивился. Во всяком случае, он никак не прокомментировал это известие.

– Все эти три месяца он скрывался у Смолиной.

– Ты… разобрался с ним?

– Да, – соврал я. – Но я опоздал и не смог спасти генерала. Встретимся у Зои на Автозаводской.

Я ехал и перемалывал слова Олега Прохорова: «Родион – конченый психопат». Точнее не скажешь. Убив Ольгу Губайдуллину, он и Розовый обменялись фразой: «Было бы странно снова жить прежней жизнью». У Родиона притупилось чувство опасности. Моими руками он убрал со своего пути банду, но сам не мог остановиться. Трудно ставить себя на его место, но в определенных условиях я поступил бы так же, как он.

Все правильно. А пока мне приходилось скрежетать зубами, проклиная бандита. Проклинал я и свою память, листавшую видеодневник Блондина: «Лежи и не дергайся, мразь! Или я тебя на куски изрежу!» В руке Розовый сжимал нож. И он стал последним предметом, который увидела девушка в своей жизни… Розовый, как будто проделывал эту операцию десятки раз, воткнул сверкнувший клинок сначала в один глаз девушки, потом в другой…» Блондин видел, как расправился с официанткой его товарищ, и был готов повторить его.

Я приехал на Автозаводскую раньше, чем рассчитывал: ночные дороги были свободны от «сов», «волков» и прочей «нечисти», все посты ДПС я миновал, как будто генеральский «Форд» был сделан по технологии «стелс». По дороге сюда я гнал прочь мысли о стратегии – я не знал, что делать, был настроен действовать по обстоятельствам.

Я оставил машину в двадцати метрах от дома-студии Зои. На ходу проверил, легко ли вынимается нож из чехла и пистолет из-за пояса; этих двух вещей я, скорее всего, лишусь через минуту или две. Дверь в цех была гостеприимно приоткрыта, но прежде чем войти внутрь, я обратил внимание на знакомую мне машину Игоря Болдырева – «Шкоду Октавию» черного цвета, припаркованную вплотную к «Ауди» хозяйки дома-мастерской. Родион приехал на ней, наверняка воспользовавшись значком полицейского Болдырева.

Перешагнув порог дома, я был остановлен окриком:

– Стой там, где стоишь!

Я поднял голову. На том месте, где однажды стояла Зоя и приветливо махала мне рукой, сейчас красовался Родион Приказчиков: высокий, статный, красивый, настоящий бренд. В руках у него было ружье, однако в меня он не целился. У него был аргумент покруче – заложница.

– Разденься до пояса, – последовала очередная команда.

Я сбросил пиджак на пол, сверху на него пистолет. Настала очередь ножа… Я развел руки в сторону:

– Все. Больше оружия у меня нет.

– Где кассета?

– В кармане пиджака.