Александр Шувалов - Джокер

— Как вы можете такое говорить, Виктор Владиленович, — Заместитель не на шутку расстроился и даже немного покраснел.

— Не обижайся, Мишаня, это я так, ворчу по-стариковски. Ладно, давай к делу. Скажи-ка, ты беседовал с Геной и Валерьянычем?

— Да.

— И что?

— Как сказать… Каждый из них свое дело знает, но вместе им работать трудно, уж больно они, как бы сформулировать…

— Так и формулируй, на дух не переносят друг друга. Ты это хотел сказать?

— Не так категорично, но, по сути, верно.

— Которого из них увольнять будем, Миша?

Заместитель, внутренне поморщившись, взял паузу. Ситуация ему откровенно не нравилась, очень не нравилась. Еще по прежней работе на Старой площади он крепко-накрепко усвоил, что товарищ Столяров обожал советоваться по кадровым вопросам, но решения всегда принимал сам и порой очень неожиданные. В океане аппаратных интриг он был тигровой акулой, а сам Михаил, несмотря на весь приобретенный опыт, в лучшем случае мелким акуленком. Его и самого-то не сожрали только потому, что знали, КТО стоит за ним.

— Ты заснул, что ли? Говори, я слушаю!

Говорить очень не хотелось. Тут же вспомнился случай из далекого номенклатурного прошлого: Виктор Владиленович оперативно откликнулся на горбачевский призыв к перестройке и вместе с одним перспективным растущим сотрудником из числа подчиненных затеял нешуточную кампанию по ротации кадров в руководимом им секторе Западной Европы. Этот самый, перспективный и дикорастущий, как его звали-то? А Виктор Болгов, часами просиживал в кабинете шефа, фонтанировал идеями, создавал концепции… По коридорам сектора ходил как по облаку, с печатью сложившейся успешности на высоком, вечно потном челе, рассеянно и через раз здороваясь с недавно равными себе. Сектор, начисто забросив работу по укреплению коммунистического и рабочего движения в порученном ему регионе, сжался в валидольном испуге. И ротация таки грянула, правда, затронула только одного человека. Товарищ Болгов в полном соответствии с принципами открытости, гласности и еще черт знает чего, был переведен в отдаленный городок, на скромную должность инструктора отдела пропаганды райкома партии. Все работники сектора, от номенклатурных особ до простых клерков, дружно выплюнули валидол и на радостях крепко ударили по коньячку.

— Видите ли, Виктор Владиленович, — Заместитель прокашлялся, налил в стакан воды и сделал пару глотков, — я предлагаю пока ограничиться, как говорят в медицине, консервативными методами.

— То есть?

— Пусть оба продолжают трудиться, по крайней мере, пока. А я со своей стороны попытаюсь как-то сгладить…

— Поздно сглаживать! Нужно принимать решение и немедленно. Я хочу услышать твое мнение и немедленно. Или у тебя его нет?

«Вот, блядь! — с быстротой молнии промелькнуло в голове Заместителя. — Мнение ему подавай!». Не сказать, чтобы у него не было своего мнения, просто оно всегда совпадало с точкой зрения руководителя.

Он еще раз прокашлялся, глубоко вдохнул.

— Есть. Конечно же, у меня есть мнение.

— Кризис? Какой кризис? Где кризис? — орал в трубку Босоногов.

В ответ что-то испуганно пробулькали: «Мировой, дескать, кризис».

— Это в башке у тебя кризис, а не уплатишь в срок, будет в жопе! — и подмигнул сидящему напротив Дивотченко. Тот в ответ слегка пожал плечами. — У нас тут не благотворительное общество. Чтобы все наши денежки до последней копеечки, были ко вторнику. Работай! — и бросил трубку.

— Грубо, — заявил Дивотченко, полируя ногти о рукав пиджака. — И неосторожно. Зачем орать по телефону о бабках?

— Какой же ты все-таки ссыкун, Шурик, как таких только в армии держали.

— Какой я тебе Шурик, урка?

— Что ты сказал?

— Что слышал, козел!

— Ответишь, — Босоногов, отбросив стул, неожиданно быстро для своей комплекции вскочил на ноги.

Дивотченко тоже встал. Но битва, какая уже по счету, не грянула. В дверь постучали, на пороге кабинета возникла секретарь и, делая вид, что не замечает творящегося, проворковала:

— Александр Николаевич, Юрий Павлович, к вам человек. Сказал, что ему назначено.

— Приглашай, — буркнул Босоногов, садясь на место. — Потом договорим, — добавил компаньону.

— Не вопрос… — согласился тот.

В кабинет быстрым шагом вошел Юрист. Он рухнул на стул, положив перед собой небольшой кейс, и принялся вытирать платком лицо.

— А вот и Славик пришел, — радостно произнес Босоногов и деловито поинтересовался; — Бабки принес?