Александр Шувалов - Коллега

— Падай, лишенец, — пригласил я.

Серега вздохнул и полез в кабину.

— Как все прошло? — полюбопытствовал я.

— Просто прекрасно, — несколько нервно ответил он. — Куда мы едем?

— Терпение, мой друг, — пропустил наглого сына Кавказа на помятой «трешке» и пристроился следом. — Скажи лучше, какие планы?

— Какие могут быть планы у отставного мента, — глядя в окно, меланхолично ответил Серега. — Устроюсь вратарем в ЧОП.

— Почему обязательно туда?

— А куда еще?

— Ты, кстати, что заканчивал?

— ПТУ имени Евсюкова, — ехидно ответил он. — Сам же говорил.

— Ну, извини. А серьезно?

— Школу милиции и юридический заочно.

— Да, ты у нас профессор, — восхитился я. — Зачем же в ЧОП? Иди в менеджеры.

— А что там делать?

— Торговать, — достал сигарету. — Там главное быстро и четко произносить фразы. Повторяй за мной. — Карл Клару склонял к оралу. Быстро!

— Карл Клару… — машинально произнес он. — Тьфу, черт, ты что, совсем уже?

— Значит, в менеджеры не получится, — огорчился я. — Ну, тогда…

— Что?

— У тебя приличный костюм, надеюсь, есть.

— Есть, — обалдело посмотрел на меня. — Только он не совсем приличный. А к чему?

— А к тому, мой юный, заочно образованный, друг, — приоткрыл окошко, — чтобы знакомиться с будущим начальником, надо являться при параде.

— С каким еще начальником? — он тоже достал сигарету.

— Владимиром Степановичем Скрипником, главным по оперативно-розыскного отделу концерна «Русская сталь» и твоим будущим шефом. Пунктик, понимаешь, у человека: требует, чтобы представлялись ему обязательно в костюме и при галстуке. Потом можешь ходить хоть в стрингах на босу ногу.

— По-моему, — поджал губы, — я тебя ни о чем таком не просил.

— Точно, — пропустил резвую старушку с сумкой на колесах. — Просто мы в ответе за тех, кого приручили.

— Неизвестно еще, кто кого.

— Хорошо, — согласился я. — Мы в ответе за тех, кто нас приручил. Так лучше?

— Слушай, — он хмыкнул. — Спасибо, конечно, только мне действительно не в чем идти.

— Сейчас поедем, и все сразу купим: портки, лапсердак, штиблеты и галстук-бабочку.

— На какие шиши? — приоткрыл окошко и выбросил окурок. — Знал бы ты, сколько у меня сейчас в кармане.

— А… — через губу проговорил я. — Ты об этом. Открой-ка бардачок.

— Открыл.

— Видишь конверт?

— Не слепой.

— Возьми и загляни.

— Как скажешь, — раскрыл конверт. — Ни хрена себе. Что это?

— Все таки правильно, Серега, что тебя турнули, — заметил я. — Настоящий мент баксы через стену чувствует, а ты, — и махнул рукой.

— А, если серьезно?

— Двадцать тысяч, твоя доля от премии, — удачно разминулся с раскорячившимся посреди дороги «крузаком». — Покойный Чирков незадолго до собственной безвременной кончины заслал в управление. Сам понимаешь, основные бабки слямзило руководство, а нам…

— А твоя доля? — вдруг спросил он.

— Уже взял, — надеюсь, поверил.

У меня и так все в полном порядке: тружусь на прежнем месте, недавно зарплату повысили. В следующем году планирую опять купить внедорожник, как только закончу выплачивать кредит за взорванный и утонувший. Страховая компания, кстати, отморозилась. Поздно, сказали, вы, господин Ильин, обратились. А раньше-то не успел, сначала с Климовым разбирался, потом в госпитале после этих разборок валялся. Короче, ни шиша не заплатили.

Ладно, пробьемся. В крайнем случае, Галина прокормит. Она у нас девушка богатая, опять же премию обещали.

Заехал на стоянку перед торговым центром и ловко втиснулся между навороченным «мерином» и скромной «Ауди»-восьмеркой.

— Пошли, однако, — он даже не дернулся. — Ты, чего, Серега?

— Думаешь, надо?

— А хрен ли тут думать? — заорал я. — Все будет хорошо, — убедительно так сказал, даже сам поверил.

Тело бывшего майора ГРУ Климова засунули в пластиковый мешок, потом забросили в яму и присыпали. А может, закинули, как ту Маруську, в печку и сожгли. Неважно. Главное, что бывший боевой оперативник ГРУ получил по заслугам. Хрен с ним, не жалко.

Бодрого военного пенсионера Пермякова И. С. освободили от обмотанной вокруг тела клейкой ленты утром следующего дня. Выглядел он, к слову сказать, в тот момент уже не бодрым. Через день он накатал рапорт с просьбой освободить от ответственной должности куратора в связи с резким ухудшением здоровья, съехал из Москвы и убыл в Свердловскую область или в Саха Якутию для поправки самочувствия. Больше в столице им не воняет.