Александр Шувалов - Коллега

— А знаешь, — вдруг спросил он, — чем зарабатывает на хлеб твой напарник?

— Бывший напарник, — поправил я. — Понятия не имею, — кое-какие мысли по этому поводу у меня, конечно же, были, только не было фактов, да и не нужны мне эти факты.

— Он убивает людей! — вдруг заорал он.

Я приоткрыл окошко, чтобы немного выветрился дым и демонстративно посмотрел на часы.

— Слышал, что я сказал?

— Слышал, — тихо ответил я. — И что?

— Ты что, не понял?

— Да все я понял, уважаемый Иннокентий Семенович.

— И ты так спокойно об этом говоришь? Он убивает людей!

— А кого, по-вашему, он убивал долгие годы, с моей, между прочим, активной помощью? — я опять закурил, хотя не собирался. — Дождевых червей или майских жуков?

— Тогда вы исполняли свой долг, — торжественно пробубнил он.

— У вас есть доказательства?

— Считай, что есть.

— И кого он уложил? — поинтересовался я… — Рабочих? Представителей колхозного крестьянства? А может быть, учителей начальной школы?

— Нам стало известно, по крайней мере, об убийствах трех уважаемых людей.

— Уважаемых, значит, не очень бедных?

— Да.

— И у каждого из усопших, подозреваю, была своя собственная охрана и служба безопасности?

— Конечно, была, — удивился он. — К чему это ты?

— А то сами не понимаете, — отмахнулся я. — Если у вас все, извините, мне пора.

— Погоди, — он вцепился двумя руками в кресло, видимо испугался, что я начну выкидывать его из машины посреди улицы. — Что ты хочешь этим сказать?

— Да только то, что все эти люди, для того чтобы стать богатыми и уважаемыми, — заорал я в ответ, — сами покрошили кучу народа или приказывали это делать. Вот, собственно, и все.

— Значит, их теперь тоже можно убивать?

— А черт его знает, — устыдившись собственного крика, я немного приглушил звук. — Может, и нельзя. Только все это — не мое дело. Есть милиция, ФСБ, в конце концов, у каждого, как вы сказали, уважаемого человека полно здоровенных битюгов с пушками. Пусть работают.

— Ильин, — укоризненно проговорил он. — Ты часом не забыл, что являешься офицером резерва? — и многозначительно добавил: — Действующего резерва.

— Вы только что мне об этом напомнили — любезно ответил я, успокоившись.

Кстати, в действующий резерв я попал далеко не сразу. Сначала военно-врачебная комиссия присвоила мне третью группу инвалидности. А уже потом меня пролечили по-настоящему и за немалые деньги. Это дело оплатил фонд Бацунина, есть такой достаточно небедный мужик, один из владельцев «Росмеда», в прошлом боец спецназа ГРУ. Если бы не он и не доктор Львов, фиг бы я был тем, кем стал. Валялся бы себе дома, изредка отваживаясь на рейд до ближайшего магазина. А так через год инвалидность с меня сняли и заодно на две трети уменьшили пенсию. Как говорится, спасибо, Родина, за новые протезы, ура! Теперь хожу, вот, трясу мышцой на зависть окружающим и терплю насмешки профессионалов.

Коля, мой коллега, помнится, тоже не забыл вставить пару слов по этому поводу.

— Ну, до чего же здоров! — восторженно проорал он и принялся мять железными пальчиками мои многострадальные бицепсы с трицепсами и прочей чепухой. — Вылитый Рембо — и вдруг ударил.

Признаться, чего-то подобного я ожидал, и все равно толком не успел среагировать, уж больно он быстр, мой бывший. Его кулак остановился в каких-то паре миллиметров от моего живота. Он опустил голову и посмотрел на мою ладонь у своего горла со сложенными в виде наконечника копья пальцами.

— Неужели успел? — удивленно спросил он.

— Нет, — сознался я. — Припоздал.

— Все равно здоров, — молвил он. — Самый настоящий супермен. Кстати, не заскучал еще, супермен?

Куратор и не собирался уходить, продолжал что-то бубнить, разгоняя ладошкой дым.

— Так что вы от меня, любезный, хотите? — не в моих правилах опаздывать на работу и, вообще, беседа, кажется, зашла в тупик. — Чтобы я нашел Колю и попросил больше этого не делать?

— Вообще-то, мы надеялись, что ты его остановишь, — торжественно проговорил он.

— Это, в каком смысле, «остановишь»?

— А то ты сам не понял.

— Нет, — решительно ответил я. — Во-первых, не смогу, даже если захочу…

— Да, ты его просто боишься!

— Конечно, боюсь, — рассмеялся я. — И совершенно этого не стесняюсь, — продолжил. — А во-вторых, еще раз говорю, пусть им занимаются те, кому это положено по работе, и прочие дармоеды из всяких там частных служб. Их сейчас как грязи.

— Он опасен.

— Точно, — подтвердил я. — И еще как.