Александр Шувалов - Притворщик-2, или Сага о «болванах»

— Руки!.. — в один голос гаркнули мы со старлеем.

— Теперь, что касается багажа… — начал я.

— Виноват, товарищ полковник, — смущенно проблеял усач, — информатор сообщил…

— Так это был информатор, — улыбнулся я. — Ну, тогда совсем другое дело. А я было подумал…

— Информатор, товарищ полковник, — с готовностью подтвердил старший наряда. — Даже и не сомневайтесь.

— Теперь не буду, — по-доброму улыбнулся я и, повернулся к самому молодому. — Кто такой?

— Сержант Козихин, — пискнул он и попытался распрямить плечи.

— Что пишут из дому, Козихин, как урожай? — продолжил притворяться отцом-командиром я.

— Нормально, — ответил он и густо покраснел.

— Очень хорошо, — я снова нахмурил брови. — А кто учил вас, Козихин, направлять оружие в живот гражданам?

— А… — он опешил, тут же получил удар по почкам от стоящего рядом старшины. — Виноват, товарищ полковник, — убрал автомат за спину.

— Еще как виноват, — согласился я. — А в целом… Значит, агентура работает, лейтенант?

— Так точно! — преданно глядя мне в глаза, гаркнул он. — Работает отлично, — на сей раз он и не подумал напоминать мне, что он все-таки старший лейтенант.

Согласно документу прикрытия, на который и был куплен билет, я был полковником главного управления собственной безопасности МВД и носил красивую фамилию Краснов. Больше, чем уверен, в этой организации действительно трудится человек с такой фамилией и именно в этом чине. Не удивлюсь, если он даже немного на меня похож. А еще я знаю твердо, что этот документ действительно выписан в МВД по распоряжению его первых лиц. Иначе не бывает.

То-то эти трое так задергались. Если бы я приказал им прямо здесь, на месте исполнить на три голоса «Мурку» или станцевать танец маленьких лебедей, исполнили бы в лучшем виде, на радость всем. Желающих, знаете ли, «бодаться» с организацией, которую я как бы представлял, в милиции очень мало. Гораздо меньше, чем желающих служить честно, во многие разы.

— Ладно, — наконец, через губу, молвил я, — с агентурой у вас, как посмотрю, порядок, работает исправно. А как у вас, ребята, обстоят дела с физической подготовкой?

— Нормально, — ответил старшой, — в смысле, хорошо обстоят.

— Да, ну? — удивился я. — И у тебя лично?

— Так точно!

— Ну, тогда… — я встал на ноги. — Бери, старлей, мою сумку и пошли. Проводишь меня до вагона, а по дороге немного поговорим. Кто у вас, тут, кстати, начальник?

— Мустафин.

— Это который?

Он действительно допер сумку до вагона, аж весь взмок. Потом занес ее внутрь и аккуратно поставил под сиденье. Я вышел на перрон, а он следом.

Не считайте меня зажравшимся барином, просто, если сумку человеку к вагону с почтением несет мент из линейного отдела, это означает, что трогать ее никому и ни в коем случае нельзя. Или вы, действительно, думаете, что ворье на железной дороге работает исключительно на свой страх и риск?

— Какие еще будут распоряжения, товарищ полковник? — старлей вытер кепкой трудовой пот со лба и вытянулся в струнку.

— Никаких, — безмятежно ответил я. — Свободен, — и тонко пошутил. — Пока.

— Есть! — он приложил лапу к уху, лихо развернулся, почему-то через правое плечо и ушел на фиг строевым шагом, совершенно искренне счастливый, как человек, угодивший под самосвал, но оставшийся в живых.

Поезд набрал ход, застучали колеса, замелькали огни за окошком. В дверь купе робко постучали.

— Да! — гаркнул я, не выходя из образа великого и ужасного.

— Не желаете чаю? — проводница поправила форменный кителек и очаровательно улыбнулась. — Или, может, чего покрепче?

— Постелите постель, — распорядился я, — потом принесете чай с лимоном.

— Да, конечно.

— Через двадцать минут я лягу спать. Предупредите всех, если кто вздумает шуметь, до Москвы не доедет, будет ночевать в КПЗ на первой же станции, — сурово молвил я. — Ко мне в купе никого не подселять. Все понятно?

— Понятно, — она нервно поправила прическу. — Не беспокойтесь.

— А я и не беспокоюсь.

Я лег на диван и провалился в сон, совершенно не беспокоясь о судьбе сумки подо мной. Ничего такого с ней не случится, потому что…

Почему, «потому что», я понял только несколько часов назад и всерьез засобирался кое с кого за весь этот цирк лилипутов спросить. Так сказать, без скидок на возраст и революционное прошлое.

Я вылез из-под земли на Маяковке, свернул налево и немного прошелся пешком до Малой Бронной. Зашел во двор, подошел к одному из подъездов и набрал комбинацию цифр на домофоне.