Александр Шувалов - Притворщик-2, или Сага о «болванах»

К слову сказать, совершенно напрасно. Выехав через пару месяцев из России, в обещанной ему Америке он так и не оказался. Его новый руководитель, в прошлом — не самый способный младший научный сотрудник из соседней лаборатории, по-дружески попросил его на полгода задержаться в одной крохотной стране в Северной Европе, где ни шатко, ни валко работал филиал крутого штатовского НИИ.

— Расшевели это гнилое болото, дружище, — сверкая недавно установленной металлокерамикой, сказал он. — Тематика тебе известна, думаю, проблем не будет.

— А нельзя ли… — робко проблеял Арсений.

— Все можно, но чуть позже. Я очень тебя прошу, — и он понял, что это скорее приказ, чем просьба.

Как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Нефедов так и остался в этой тихой сонной стране. По началу, конечно же, расстроился. Еще бы, крохотная квартирка эконом-класса вместо обещанной виллы с бассейном, оплачиваемый проезд в трамвае вместо лимузина и хилая шарага в заштатном филиале, вместо целого направления при всемирно известном научном центре. В задачи, так называемой, лаборатории, которой его назначили руководить, входила доводка и мелкий ремонт произведенных в Штатах изделий. Этим они вшестером и занимались, сам Арсений, техник, лаборант и трое работяг, все как один выходцы из бывшего ВПК бывшего СССР. Работали в пол ноги, не особо напрягаясь, кстати, и платили соответственно.

Постепенно он свыкся со здешней сонной жизнью, успокоился, повадился ходить пить пиво после работы и даже отрастил небольшое брюшко. Завел приятелей по интересам и собеседников: техник и лаборант охотно сопровождали шефа в пивняк, со вниманием слушали и даже поддакивали. Неудивительно, один из них в надежде на «Грин-кард» регулярно постукивал американцам, а второй не менее охотно делился информацией с сотрудником российской разведки за четыреста у.е. в месяц всего.

Нефедов прожил в этой вялотекущей летаргии почти десять лет, пока в один прекрасный вечер к нему в голову не заглянула одна любопытная мыслишка. Дело происходило в любимой, знакомой до боли пивной, куда тесная компания заглянула освежиться после испытаний некого изделия для нужд военно-морских сил, естественно, Made in USA. Что самое интересное, идея разработки этого изделия принадлежала лично ему, он подарил ее американцам много лет назад. Те, правда, поняли ее несколько по-своему.

— Говно, — молвил техник, отставляя в сторону опустошенную емкость.

— Полнейшее, — согласился лаборант.

— Это точно, — молвил Арсений и присосался к бокалу. После съеденной в обед маринованной селедки, местного деликатеса, его мучила жажда. — Чайники, — заявил он, опустошив половину емкости. — Бездари. Я бы на их месте… — и вдруг замолчал. Спавшие столько лет мозги, вдруг пробудились и выдали на-гора приблизительную схему готового изделия.

Для того чтобы совершить открытие, Ньютону понадобилось получить яблоком по макушке, Архимеду — сходить в баню. Нефедову вполне хватило нескольких жадных глотков светлого пива. Он вдруг осознал, каким же должно быть то самое изделие, на изготовление которого высоколобые американцы с его подачи потратили несколько лет работы и кучу денег. Принципиально другим.

— Что бы вы, шеф? — спросил техник.

— А, ерунда, — отмахнулся тот и по новой нырнул в пиво.

С тех пор он принялся делать то, чем много лет не занимался, то есть, думать. Не торопясь, основательно и детально, как умел. А он, оказывается, до сих пор умел. Мозги работали четко и эффективно, как в лучшие годы, лишь изредка поскрипывая при перегрузках. Через год работа была завершена. В бумажном виде. Как все бывшие советские ученые старой школы, Арсений не очень дружил с компьютером. И не доверял ему. В честь завершения начального этапа он наградил себя сам. Дополнительной кружкой пива и еще двумя.

Нефедов сразу же решил не делиться открытием с работодателями, в смысле, бесплатно не делиться. И те, прежние, и эти, нынешние достаточно подоили его, ничего не предложив взамен. Теперь он рассчитывал взять реванш. В крупных купюрах.

Последующие несколько лет он потратил на опыты, а затем приступил к изготовлению самого изделия. В лучших русских традициях: из обрезков и на коленке, благо умел работать руками ничуть не хуже, чем головой. Почти не привлекая к процессу подчиненных, хотя те подходили и сами предлагали помощь. В общем, трудился в гордом одиночестве. К слову сказать, Арсений вообще не верил в коллективное творчество, считая, что все эти «группы авторов» или, как сейчас модно говорить, «команды», создаются исключительно по причине творческой импотенции каждого отдельного взятого работника и панической боязни личной ответственности.