Сергей Зверев - Жиган - жестокость и воля

Чернявого и его «торпед»? Да, темны дела твои, Господи…

— Я тебе деньги принес, — Константин похлопал ладонью по крышке «дипломата», лежавшего у него на коленях. — Двадцать пять штук, как ты и просил.

— Спасибо, Костя, — грустно улыбнулся Трубачев, — пока оставь у себя.

— Почему?

— Чтоб беду не накликать. Мне сейчас не до этого. Надо разгребать дерьмо в подвале, восстанавливать документы. Сегодня возьму, а когда отдам?

— Забудь, — сказал Константин, передавая «дипломат» Василию. — Когда сможешь, тогда и отдашь.

— При такой жизни…

— Жизнь — это машина, а деньги — смазка, чтобы шестеренки быстрее вертелись.

Константин встал со скамейки, демонстративно сунув руки в карманы брюк.

— Мне пора, да и парни твои подгребают. А с делами твоими попробуем разобраться.

После утреннего происшествия Константин решил во что бы то ни стало встретиться с Матвеем и настроился на жесткий мужской разговор.

Вечером Константин остановил машину возле здания профтехучилища номер четыре. Среди шедевров отечественной архитектуры этот двухэтажный кирпичный дом, выстроенный в форме буквы Г, явно не значился.

К тому же сейчас, во время каникул, здесь шел ремонт. Асфальт во дворе был разбит, перед крыльцом простиралась огромная яма, через которую кто-то перекинул две доски.

Когда Константин переходил через этот хлипкий мостик, доски угрожающе прогнулись.

В пустом вестибюле одиноко бродил пожилой вахтер в потертой фуражке с зеленым околышем.

— Здорово, дед, — сказал Константин. — Где тут у вас спортзал?

Вахтер смерил подозрительным взглядом широкоплечего, по-щегольски одетого молодого мужчину и, в свою очередь, поинтересовался:

— А что вам надо?

— Потренироваться хочу, — подмигнул ему Панфилов. — А то вот сидишь целый день в исполкомовском кабинете, ни рук, ни ног к вечеру не чувствуешь.

Вахтер мгновенно преобразился. На его покрытом мелкой сеткой морщин лице появилось угодливое выражение, и он быстро сдернул с головы фуражку.

— Так вы из исполкома, значить? Что же вы сразу не сказали, товарищ?..

— Петров.

— Так, товарищ Петров, спортзал у нас прямо по коридору и направо. В том крыле.

Константин шагал по гулкому пустому коридору, чувствуя, как спину ему жжет подобострастный взгляд. А вот и спортивный зал.

Через открытую дверь доносились низкие гортанные выкрики, стук босых ног по дощатому полу и звуки ударов. У двери на низкой скамеечке, вытянув ноги, сидел одетый в застиранное кимоно парень. Он явно скучал и, завидев гостя, тут же вскочил на ноги.

Парнишка с коротко стриженными волосами и очень напряженным лицом выглядел совсем молодым, лет восемнадцати-двадцати.

Широко расставив босые ноги и демонстрируя через распахнутое кимоно неплохую грудную мускулатуру, парнишка преградил Константину путь.

— Че надо? — вызывающе спросил он.

— Матвей здесь? — спокойно спросил Панфилов, остановившись перед входом в спортзал.

— Не знаю такого.

«На грубость нарывается», — подумал Константин.

— Ладно, пацан, я сюда не шутки шутить пришел. Если Матвея нет, так и скажи.

Парнишка напрягся еще сильнее. Дергая головой и плечами, словно разминаясь перед схваткой, он сделал неосторожный шаг вперед.

— Я тебе сказал, пижон…

Закончить фразу он не успел. Константин спокойно, как на тренировке, вырубил парня одним ударом. Это был прямой «цки» в область солнечного сплетения.

Парень моментально осел на колени, выпучив глаза и хватая ртом воздух. Константин аккуратно взял его за кимоно, приподнял и усадил на скамеечку.

— Отдохни, пацан, — сказал он, по-отечески похлопав незадачливого бойца по щеке.

В зале шла обычная тренировка. Две пары бойцов спарринговали, усиленно пытаясь запугать друг друга боевыми выкриками.

Здоровенный плечистый тип, в котором Константин узнал уже знакомого бывшего спецназовца Гаврилу, пытался изо всех сил избить макивару.

Увидев, как Гаврила охаживает своими кулаками-кувалдами тренировочное приспособление, Константин мысленно поблагодарил Бога за то, что во время драки в подвале у Василия Трубачева он смог избежать участи спортивного снаряда.

Еще несколько человек занимались растяжкой у шведской стенки.

Внешне тренировавшиеся выглядели опытными бойцами. «Деды, — с насмешкой подумал Константин, оглядываясь на парнишку, который по-прежнему сидел на скамейке у входа, пытаясь восстановить сбитое дыхание. — Сами делом занимаются, а салабона на тумбочку выставили».