Сергей Зверев - Жиган - жестокость и воля

Сам Шевченко много лет проработал на различных финансовых должностях в производственной сфере.

Основательный, неторопливый, даже слегка флегматичный — полная противоположность председателю кооператива.

Невысокий ростом, с основательным брюшком, одетый в поношенный пиджак и не слишком тщательно отглаженные брюки, с абсолютно голым яйцеобразным черепом, тонкими носом и губами, он напоминал слегка повернутого на своем деле изобретателя.

Этот облик прекрасно дополняли близорукие глаза и очки с толстыми стеклами в обычной роговой оправе. Одним словом, настоящий яйцеголовый, какими их обычно представляют в голливудских фильмах о свихнувшихся профессорах.

Губы его вечно шевелились, как будто он в уме беспрерывно сводил дебит с кредитом.

Свое дело Шевченко знал великолепно, без труда ориентировался в многочисленных нормативных актах и бухгалтерских инструкциях.

Константин очень ценил своего главного бухгалтера, потому что с его помощью можно было не только обойти или перепрыгнуть весьма несовершенное пока законодательство в области финансов, но даже просочиться в щели, которые не всегда заметны даже подготовленному специалисту.

Как и всякий добросовестный бухгалтер, Шевченко не любил нарушать законы, а потому вел дела с необычайной тщательностью и дотошностью.

В общем, финансовый инспектор при всем желании не мог бы найти в бумагах кооператива «Радуга» ни единого признака криминала.

За это Панфилов щедро платил главбуху и старался всегда следовать его советам, даже если они непосредственно не касались деятельности кооператива.

Поэтому в «Радуге» и появилась Жанна Макарычева.

В школьные годы она занималась танцами в хореографической секции Дворца культуры, и ее фигура ничуть не уступала лучшим манекенщицам.

Придирчивый взгляд мог бы отметить, что у нее чуть крупноватые черты лица, но этот недостаток скрадывался не маленьким для девушки ростом — метр семьдесят семь.

Свою эффектную внешность Жанна подчеркивала смелыми декольтированными блузками и короткими юбками, а также эффектным гримом «а-ля Алла Пугачева».

На ее лице особенно выделялись пухлые чувственные губы. Обязанности секретарши она выполняла вполне профессионально: лихо работала на пишущей машинке, умело болтала с посетителями, варила отменный кофе.

О том, что Жанна Макарычева влюблена в своего шефа, в кооперативе знали все.

Сам Константин не составлял исключения, но считал, что Жанна для него слишком молода. И дело даже не в разнице в годах, не такой уж большой по стандартным меркам.

Просто за плечами Константина Панфилова было уже столько всего, что порой он сам казался себе древним стариком. По-настоящему понять и принять его могла только зрелая женщина, имеющая собственное непростое прошлое. По крайней мере так думал сам Константин.

Когда он вошел в приемную, Жанна стояла возле распахнутого окна с сигаретой в руке. Это было что-то новенькое — курила она нечасто, а в приемной и вовсе никогда этим не баловалась:

— Привет, — сказал Панфилов, не закрывая за собой дверь.

Жанна торопливо выбросила в окно незатушенную сигарету и, повернувшись, тихо поздоровалась.

— Доброе утро, Константин Петрович. Он успел заметить ее покрасневшие веки и глаза.

— Похоже, утро не у всех доброе? — сказал он. — Ты что, плохо спала?

— Нет, спала я хорошо, — она сделала безуспешную попытку улыбнуться.

— Не темни. Что стряслось?

Она немного помолчала, поправляя складки на белой блузке, потом неожиданно выпалила:

— Я все знаю.

— Что ты знаешь?

— Я знаю все, что случилось вчера возле кафе «Олимп».

— Продолжай.

— Там была перестрелка, Константин Петрович. И вас чуть не убили.

Панфилов усмехнулся.

— Кто тебе сказал?

— Подруга. Она живет рядом с «Олимпом». Она вас видела возле крыльца. Там еще было несколько трупов.

— Ну и что? — пожал плечами Константин. — Я же не стал одним из покойников.

— Вас могли убить, — упрямо твердила девушка.

По лицу у нее пошли крупные красные пятна, проступившие даже через слой макияжа.

— Да не волнуйся ты, Жанна, — попытался он успокоить ее, — я жив, здоров, и на мою жизнь никто не покушался. Кстати, откуда твоя подруга меня знает?

— Я показывала ей вас. Панфилов чуть не закашлялся.

— Я вроде бы не похож на экспонат в музее.

Жанна предпочла промолчать и заняла свое рабочее место.

Константину хотелось сказать: «Господи, дурочка, как же ты не можешь понять, что я тебе не подхожу? Мы совершенно разные люди. Я тебе не пара. Когда-нибудь я скажу тебе об этом. Когда-нибудь, но не сейчас».