Сергей Зверев: Жиган: жестокость и воля

— Едут.

Перекрыв движение с обеих сторон, гаишники пропустили цепочку машин, сзади и спереди сопровождаемых черными «Волгами» с мигалками и сиренами. Собственно кортеж состоял из нескольких длинных, как крокодилы, лимузинов с затемненными стеклами. Завидев их, капитан Костенко вытянулся во фронт и приложил руку к фуражке. Стрельцов без особого энтузиазма последовал его примеру.

Как только машины проехали, нормальное движение на шоссе возобновилось.

Костенко с облегчением залез в автомобиль, отрапортовал по рации о прохождении кортежа, снял фуражку и вытер крупные капли пота, выступившие на лбу.

Усевшийся рядом с ним Стрельцов с легкой насмешкой спросил:

— А что вы так переживаете, товарищ капитан? Поди ж не в первый раз?

— Молодой ты еще, — наставительно сказал Костенко, — не Понимаешь. Там же важные люди сидять, члены политбюро. Если с ними шо случится, тебя из офицеров так попрут… До конца жизни рядовым останешься.

Стрельцов пожал плечами.

— Хорошо хоть не расстреляют. Сейчас же девяносто первый год, а не тридцать седьмой, — он глянул в окно. — Гляньте-ка, товарищ капитан, какое солнце. Сейчас все подсохнет — и дождя как не бывало. Вот мы тут сидим, коптимся, а кто-то на рыбалочке балдеет. Завидую я вам, товарищ капитан, со следующей недели в отпуск.

— Точно, — осклабился Костенко, — еще два дня — и домой поеду, к маме, на Черниговщину. У нас там такие места. Ты, Стрельцов, на Украине бывал?

— Один раз в детстве с родителями в Крым ездили.

— Не, Крым — то не Украина. От у нас — Украина.

— Товарищ капитан, — неожиданно переводя разговор на другую тему, сказал младший лейтенант Стрельцов, — а что это они так часто ездить стали?

— Як часто? — недоуменно откликнулся капитан. — Ездют як положено.

— Нет, не скажите. Каждый день по три раза туда-сюда. Войны же вроде нет.

— То не наше дело. Ездют — значит, надо.

— Может, заболел кто?

— Кто, Горбачев? — искренне расхохотался капитан. — Дак вин же здоров, як той бычок.

Он продолжал смеяться, хлопая себя руками по ляжкам и даже не замечая, что скаламбурил.

— А хоть бы и Горбачев, что он вечный, что ли? За три года их сколько гикнулось? Сначала Брежнев, потом Андропов, потом Черненко.

— Дык яны ж старыя были.

— Горбачев тоже не молодой, ему уже скоро шестьдесят стукнет.

— Эх, молодой ты еще, Стрельцов, — Костенко покровительственно похлопал младшего лейтенанта по плечу, — ще не разумеешь, що шестьдесят лет для мужика — самое то.

— Какое ж то, если в шестьдесят на пенсию отправляют? — фыркнул Стрельцов.

— Вин же Горбачев, кто ж яго на пенсию отправит? То ж самый главный человек в стране.

— А хрен его знает.

— Не знаешь, так не говори. Такого не бывало, шоб Генерального секретаря — и на пенсию в шестьдесят. Буде скрыпеть, пакуль не загнется. И нихто не гаукнет, а гаукнет — Райка яму быстро пасть захлопнет. Та ще баба… Мужик у ней в руках, як это… в ежовых рукавицах.

— Это вы правильно заметили, товарищ капитан, — согласился Стрельцов. — Знаете, кто-то даже шутку придумал на эту тему.

— Яку шутку?

— Что означает: КПСС — мир?

— Шо?

— Кто правит Советским Союзом — Миша и Рая.

— От же свистуны, — снова засмеялся Костенко. — Як ты говоришь — хто правит Советским Союзом? Ну дают. Это хто ж такое придумал?

— Народ, кто же еще.

— От народ у нас, над всем смеюца. Моя б воля, я б яго…

Костенко красноречиво сжал ладонь, поросшую рыжими волосами, и потряс кулаком перед лобовым стеклом «Жигулей».

— Я б гэты народ, як Райка Мишку.

Водитель проезжающего навстречу дохленького «Москвича», увидев протянутый в его сторону здоровенный кулачище, испуганно втянул голову в плечи и сбавил скорость. Костенко махнул ему рукой.

— Проезжай.

После этого капитан с удовлетворенным видом повернулся к своему молодому собеседнику.

— Видал? Только кулак и понимают, едрить их у мать. А ты говоришь — жалко, што сейчас не тридцать седьмой год. Распустились кооператоры хреновы.

Стрельцов вытащил из кармана сигарету, щелкнул зажигалкой.

— Да не особенно их сейчас кулаком напугаешь. Свободы понюхали.

— А шо свобода? Тэ ж мне запах, — презрительно скривился Костенко. — Дай-ка мне цигарку.

Выкурив по сигарете, поругав распущенный народ, кооператоров, демократов и Горбачева, гаишники отвели душу.

— Ну шо, Стрельцов, — капитан стукнул здоровенной пятерней по плечу своего напарника, — трэба грошы для сямьи заробляць? Где наш радар?