Сергей Зверев - Святой - русский йогурт

Ответ был сух и однозначен. На официальном бланке, украшенном двуглавым орлом, черным по белому было напечатано: «…избирательная комиссия Московской области не сочла возможным дать заключение о том, какие из выявленных нарушений будут служить основанием для признания выборов недействительными».

Прочитав текст, директор крепко задумался, стоит ли продолжать тяжбу с Хрунцаловым.

Накануне три типа вломились в его кабинет. Их бульдожьи физиономии были сосредоточенно угрюмыми.

— Пораскинь мозгами, фраер, — сквозь зубы порекомендовал один из них, — не тяжело ли тебе будет дышать в нашем городе? Сворачивай свой бизнес и хиляй на все четыре стороны, пока ходули переставляешь!

Ночью кто-то перевернул автомобиль директора, поставив его вверх колесами. Ровно через неделю, свернув предприятие, конкурент Хрунцалова уехал из города.

Победу на выборах Петр Васильевич отметил среди соснового бора, арендовав ресторан «Шпулек». Приятели-военные устроили фейерверк из осветительных ракет. Григорий обеспечил охрану, стянув к профилакторию дюжину патрульных машин, об остальном позаботились новые подчиненные Хрунцалова — бывшие исполкомовские работники, переименованные на новый лад служащими мэрии…

Старший следователь капитан милиции Баранов надиктовывал свежеиспеченному выпускнику юридического факультета Кириллову текст протокола осмотра места происшествия.

Он не без внутреннего злорадства наблюдал, как прыгает ручка в нервно подрагивающих пальцах начинающего сыщика.

— Дыши глубже, Славик! — нарочито бодрым голосом произнес капитан. — Твое первое значительное дело — и сразу такая фигура. — Он картинным жестом указал на труп Хрунцалова. — Прославишься. В газетах о тебе напишут, — издевался Баранов, стараясь отвлечь самого себя от мрачных мыслей.

"Если дело у меня не заберут — хана! Повесят всех собак на Баранова, сделают козлом отпущения, — оценивал шансы капитан. — Однако Хрунцалов чепухой не занимался и на мелочи не разменивался.

Кому-то крутому не в масть лег. Раз так отделали, значит, серьезная каша заварилась, и тебе, Баранов, ее расхлебывать выпало. Как бы самому не захлебнуться".

— Налюбовался, студент? — он зло окликнул остолбеневшего парня, который не мог отвести глаз от голой туши покойного.

— Я что? Я ничего, — промямлил тот.

— Пиши! Протокол осмотра места происшествия от такого-то числа… Какое, кстати, у нас с утра?

— Пятнадцатое февраля.

— Пятнадцатое… — задумчиво повторил капитан, комкая сигаретную пачку, — будь оно неладно!

— Не слышу, Марк Игнатьевич.

— Это я не тебе! — повысил голос капитан. — Давай дальше, Славик… — Он набрал в грудь воздуха:

— Старший следователь следственного отделения Управления внутренних дел капитан милиции Баранов Марк Игнатьевич на основании сообщения дежурного по УВД об обнаружении трупа с участием эксперта-криминалиста лейтенанта милиции Хотимова Алексея Васильевича, старшего инспектора уголовного розыска Липина Валентина Ивановича… Успеваешь? — спросил капитан, затягиваясь сигаретой, — Успеваю, — откликнулся стажер.

— ..в присутствии понятых… — продолжал Баранов. — Поставь двоеточие, — приказал он. — Мать!

Как фамилия?

Вопрос адресовался бабе Клаве, сидевшей в раздевалке, привалясь спиной к шкафу. Именно она вызвала милицию.

— Чья? — старуха попыталась подняться. — Моя?

— Сиди, мамаша! — остановил ее Баранов. — Твоя, конечно! Свою я знаю.

— Фролова…

— Имя, отчество?

— Клавдия Демьяновна… — уборщица, обретшая в присутствии милиции утраченную смелость, хотела помочь следствию. — Я, сынок, как увидела этого бедолагу, сразу к вам звонить. А Верке, товарке своей, строго-настрого наказала никого в парилку не пущать и самой там не шоркаться!

— Молодец, бабуля! — сдержанно похвалил старуху Баранов. — Адресок назови свой.

Баба Клава насторожилась:

— Зачем?

— Положено! — строго произнес капитан. — Для протокола.

— Ну, ежели для протокола… Село Красная Горка, улица Молодежная, дом три.

Капитан подошел к женщине:

— Бабка, ты меня не дури. В вашем селе домов раз, два и обчелся… Какая, к черту, Молодежная?

— Верно, домишек у нас немного, — жалостливо протянула старуха и с неожиданно прорезавшейся гордостью добавила:

— А улицы остались! Еще довоенные названия. С тридцатых годов, почитай, ничего не меняли.

Баранов устало махнул рукой:

— Пиши, Славик, как мамаша говорит. Молодежная так Молодежная. Год рождения, бабуленция, по. — , мнишь?