Сергей Зверев: Святой: русский йогурт

Дикая боль, пронзившая тело, подавила сознание Святого, и, лишь повинуясь инстинкту бойца, он не позволил себе впасть в забытье.

Не видя противника, Рогожин каким-то шестым чувством ощущал его приближение. Каждая клетка его тела готовилась к броску. Так раненый зверь вдруг стряхивает с себя свору собак и идет на охотника, чтобы разнести его в клочья.

— К самолету… Пилота успокой!

Сиплый крик противника послужил сигналом к контратаке. Дмитрий вскочил, одним прыжком достиг врага и, выломав кисть руки, лишил его оружия. Теперь противник был вынужден сражаться врукопашную.

— Где он? — кричал Рогожин, впрессовывая теряющего силы, хрипящего телохранителя в бетон. — Где он? — ярость захлестывала Святого.

— Оставь его…

У черного «Линкольна», возникшего точно из преисподней, стоял Бокун.

— Оставь его… Тебе ведь нужен я! Ну что, Святой.

Ты никак не можешь покинуть нашу грешную землю?!

Ствол автомата водителя «Линкольна» был направлен на Рогожина. Дмитрий, пошатываясь, встал:

— А ты, Бокун, мне очень старался в этом помочь?!

Порванным рукавом Рогожин вытер кровь. Его повело вперед.

— Стоять! Стоять, Святой; — резким, выдающим испуг голосом выкрикнул Бокун. — Макс, надень ему браслеты.

Полусогнувшись, телохранитель проковылял к водителю «Линкольна». Стальные дуги сомкнулись на запястьях Рогожина.

— Так надежнее! — Самоуверенная улыбка вернулась к Бокуну. С притворным ужасом он осмотрел окрестности. — Ох, что ты натворил!

Перевернутый джип полыхал, как спичечный коробок. Телохранитель, ощупывающий голову, заплетающимся языком произнес:

— Здоровенный, зверюга! К самолету прорывался.

— Он, Макс, не зверюга. Он Святой без крылышек! — расслабленно, понимая, что ситуация под контролем, пошутил Бокун. — Знаешь, Рогожин, жаль, что все так получилось.

Дмитрий молчал.

— ..Но обстоятельства выше нас, — Бокун открыл дверь лимузина, достал кожаный портфель, отделанный золотыми накладками. — Мне искренне жаль…

— Да пошел ты к едрене-фене! — тихо сказал Рогожин.

— К чему опошлять наше прощание?! — фыркнул Бокун и озабоченно взглянул на часы. — О, время не ждет!

Жестом подозвав крепыша-телохранителя и второго — белобрысого хлюста, Бокун отдавал распоряжения. Крепыш, не вполне оправившийся после схватки, указал пальцем на приткнувшийся у полосы трактор и вопросительно взглянул на хозяина.

— ..Тракториста тоже… Обмозгуй, Макс, как лучше, — чуть громче сказал Бокун, а затем обратился к Рогожину:

— Сейчас, Дмитрий, неподходящее время для святых. Им самое место на облаках, а здесь.., здесь территория деловых людей. Прощай!

Анатолий резко развернулся. Полы его пальто взметнулись, как черные крылья.

— Постой, Бокун! — окликнул направившегося к самолету Рогожин.

Тот обернулся.

— Я разгадал почти всю комбинацию, состряпанную тобой. Но объясни, зачем вы убили ту девчонку, медсестру из госпиталя. В чем ее вина?

— Прием матадора, — ровным, безучастным голосом ответил Бокун. — Вялый, незлобный бык топчется на арене. Чтобы довести его до бешенства, матадор вонзает пику. Укол не смертельный, но чувствительный. Я знал, что ты будешь разыскивать мальчишку-следователя и пришлешь за ним близкого человека, которому доверяешь. Ее смерть была нужна, чтобы заставить тебя действовать по правилам, устраивающим меня. Ты наделал много глупостей, Рогожин!

Ударили по щеке, подставь другую, так, кажется, в Библии? А святые не должны нарушать заповедей.

Прощай, партия сыграна!

Самолет прогревал двигатели. Гул сотрясал воздух.

Металлический вой тяжелой волной плыл над бетонкой.

Дмитрия, подгоняя ударами рукояти пистолета, затолкали в джип. Он опустился на заднее сиденье рядом с белобрысым телохранителем. Его недавний противник, человек с мордой ротвейлера, устроился за рулем.

— Заберем пахаря! Приказ босса! — коротко бросил он, проверяя зажигание.

«Челленджер» откатывался к краю стартовой полосы, чтобы, заложив петлю, развернуться и, разогнавшись по мокрым квадратам бетона, взмыть в небеса.

Белобрысый крысенок непрерывно совал под нос скованному наручниками Рогожину пистолет:

— Ну ты попляшешь, Святой!

— Прекрати, Артурчик! — гневно одернул кряжистый телохранитель. — Голова от твоего визга раскалывается.

Рогожин не отводил глаз от самолета, исчезающего в дрожащем мареве колеблющегося воздуха.

Джип, мерно урча двигателем, пересек полосу.