Андрей Молчанов - Падение «Вавилона»

Полковник подставлял свой карман под прорехи в кармане государственном с проворностью собирателя дождя в пустыне Гоби.

Всякого рода проверок и инспекций Михал Иваныч не опасался, полагая, что если что-то не сходится в бухгалтерии, то человек с человеком сойдется всегда; к тому же контрольные органы тоже получали полагающиеся им куски, слепо составляя надлежащие благолепные акты, и всерьез спрашивали с полковника лишь за дезертиров, сбегающих к немцам с прошениями о политическом убежище.

Дезертиров немцы выдавали, мотивируя беспочвенность притязаний на статус беженца начавшимся разгулом демократии в бывшем СССР, хотя приютов для бродяг власти пооткрывали в количестве изрядном.

Наличие столь обильного числа приютов, где толклась публика едва ли не со всего света, Михал Иваныч объяснял просто:

— Немцы тоже люди, тоже воруют. Одному из тысячи статус дадут, а бабок на общее мерориятие спишут немерено, чего удивляться?

Но волновали полковника не столько беглецы срочной службы, сколько их собратья из офицерского состава. Не видя никакой перспективы на службе в отечестве, многие сверхсрочники и молоденькие лейтенанты сбрасывали форму и, даже не собираясь обращаться к официальным властям, попросту растворялись на вольных западноевропейских просторах, вполне удовлетворенные своим новым положением капиталистических бомжей.

Выявление лиц, склонных к данному типу побега, считалось среди особистов и командования одной из наиважнейших задач.

С получением оперативной информации на квартиру потенциального дезертира незамедлительно отправлялся дежурный офицер со взводом автоматчиков, и далее в крытом вагоне неблагонадежное лицо препровождалось под конвоем до приграничного города Брест. И — ку-ку, Германия!

— На что они рассчитывают? — искренне озадачивался Покусаев. — Денег нет, делать ничего не умеют… Предатели хреновы. Даже Родину продать и то толком не знают как… Сапоги, одно слово!

В магазинчике, открытом неподалеку от дивизиона евреями— эмигрантами из Тбилиси, куда я зашел обозреть ассортимент товара, мне встретилась одна из офицерских жен, взволнованно беседующая с продавцом — пожилым вислобрюхим типом с небритой рожей и хитрющими зенками.

— Наум, помогай! — говорила офицерская жена. — Спрячь меня, иначе — хана!

— Неужели так припекло? — сочувственно вопрошал торговец.

— Ты не представляешь! Дома сидят в засаде, меня ждут; муж в наручниках… Говорят, сегодня же нас отправят!

— Ну хорошо… — продолжал недоумевать Наум. — С тобой вопрос решим, а как же супруг?..

— Нужен он мне, алкоголик паршивый… Главное — у меня все деньги с собой… Пусть катится! Нечего языком трепать, что пойдет фрицам сдаваться!

— У меня хочешь пожить? — прищурил масляные глаза человек за прилавком.

— Какие вопросы, Наумчик! Я знаешь, как готовить умею! Борщ, харчо…

— Иди в машину, женщина… Эй, сержант, давай отсюда, я закрываю!

Собрав дань с лоточных торговцев, ютившихся под забором дивизиона со своим барахлом азиатского производства и соответствующего качества, я прибыл к начальнику, застав его в состоянии удрученной задумчивости. Механическим жестом отправив пачку переданных мною денег в ящик письменного стола, он задал внезапный вопрос:

— Можешь водить тягач?

— Не пробовал.

— А вот попробуй, Толя, попробуй…

— Всегда готов.

— Тогда прямо сейчас и начнешь… С Богом. Дам тебе толкового прапорщика в дрессировщики. Осваивай технику, через три дня выезжаем на важное задание, чтобы с тягачом, как с велосипедом управлялся, ясно?

— Нам же завтра в Шпиренберг за сигаретами ехать…

— Сам съезжу. С Богом. Ты занимайся. Задание, можно сказать, государственного значения. Международного, можно сказать…

— Разрешите идти?

— Прапорщику о задании ни слова… Скажи… э-э…

— Мечтаю быть!..

— Ну… типа того. В общем, приказано овладеть воинской специальностью, с Богом, и точка.

— Смежной, — заметил я, имея в виду свое прошлое инструктора конвойной роты.

— Про ту специальность, — сказал Покусаев, кашлянув, — в приличных местах прошу не упоминать.

И перекрестился, мелко и истово, словно в испуге, тряся головой.

Вскоре я сидел в кабине мощнейшего транспортного средства, слушая деревянный голос инструктора:

— Рулевое управление служит для поворота направо, налево и в другие стороны совместно с перемещением рукояти указателя куда поворачивать…