Леонид Влодавец - Вист втемную

Пробежав с полета метров, Таран неожиданно оказался рядом с автобусной остановкой, к которой к тому же подкатывал автобус. Юрка быстренько всунулся в туго набитый салон и покатил в неизвестном ему самому направлении.

В этот момент в салоне «Волги» водитель произносил по его адресу словеса, по сравнению с которыми бабкины матюки казались детским лепетом.

— Не волнуйся, Мирон! — почти не разжимая зубов, произнес Семен. — Я знаю, куда он сейчас поедет. Жми в Сокольники!

— Мы же не знаем толком, в каком дворе он оставил машину, — напомнил тот, что сидел справа от водителя.

— Найдем! — убежденно произнес Семен. — Учти, Бобер, то, что он на рывок ушел, — это твоя вина.

— Ага! — обиделся тот. — Я рядом с ним сидел или ты?

— В том-то и дело, что ты, когда мы его в машину брали, не пересел назад.

— А ты говорил, чтоб я пересаживался?!

— Если б я это вслух сказал, он бы от нас еще на Сущевской удрал. Должно быть, жутко догадливый пацан! В отличие от некоторых! Ты сам должен был догадаться насчет того, куда пересесть, когда клиента в машину берешь!.. Ладно, хрен с ним, все равно никуда не денется!

— А с чего ты взял, что он в Сокольники поедет? — посомневался Мирон. — Вдруг он прямо на Курский махнет?

— По глазам видел: он за эту ссыкуху переживает. Но насчет Курского мы подстрахуемся. — Семен вытащил сотовый и стал давить на кнопки. — Димыч?! Привет, это Сема. Как жизнь? Рад за тебя, раз все нормально в эпоху кризиса. Небольшое дело к тебе, братуха. Там у вас к дальним кассам Курского направления через часок или немного меньше может подойти пацан лет восемнадцати. Рослый такой, поджарый, в джинсах, темной нейлоновой куртке, на вязаной шапке марка «Рибок». При нем сумка синяя, с флагами КНР и Тайваня, запомнил? Ботинки типа армейских. Постарайся, чтоб он на часок в «обезьянник» попал, ладно? Ну и звякни мне по сотовому. Лады? Тогда — все, привет семье!

Пряча сотовый, Семен сказал, ни к кому персонально не обращаясь:

— Это я так, для очистки совести. Навряд ли он на Курский попрет, когда тачка имеется. Но раньше нас он туда фиг успеет!

— Тачка, тачка… — проворчал Бобер. — Ее еще найти надо, тачку эту. Мы даже номера не знаем! А среди «девяток» каждая вторая — красная.

— Тем более что она может быть и вишневая, и кирпичная, и малиновая, — поддакнул Мирон.

— Что вы нудите? — нахмурился Семен. — Там девка сидит с кошкой! В мужской куртке на десять размеров больше, в штанах опять же не по росту и в валенках. Что, таких много, что ли?

— А вдруг она ушла куда-нибудь? Что тогда?

— Не уйдет она по хляби в валенках без калош! — досадливо отмахнулся Семен. — К тому же Юрка этот ей велел три часа его ждать. А еще и полутора не прошло. Там она, никуда не денется! И он там появится. Максимум через час…

Вопреки рассуждениям Семы, Таран в это время ехал вовсе не в Сокольники и даже не на Курский вокзал. Автобус вез его к центру города по длинной, но довольно узкой улице, почему-то называвшейся проспектом Мира. Юрка раньше думал, что в Москве проспекты должны быть широченные, но, оказывается, ошибался. Совершенно неожиданно, справа по ходу автобуса, Юрка увидел хорошо знакомый по телепередачам и фотографиям спорткомплекс «Олимпийский», построенный в 1980 году, примерно в то же время, когда Таран родился.

Впрочем, Юрку удивило вовсе не то, что он оказался поблизости от этих памятников архитектуры брежневской эпохи, а то, что он их, оказывается, уже видел в натуре. Правда, краем глаза и с другого ракурса, но совсем недавно — когда ехал в «Волге» у Семена. Стало быть, автобус привез его обратно.

Таран увидел букву «М» и решил вылезти у метро. Куда ехать, он еще не придумал. Но чем больше размышлял над этим делом, тем хреновей ему представлялось собственное положение. И, что самое удивительное, он уже вовсю ругал себя за то, что проявил подозрительность, и выпрыгнул из машины.

Ведь все догадки насчет своей печальной перспективы он, можно сказать, из пальца высосал. Да если б такой гражданин, как Семен, всерьез собирался его мочить, то, наверно, не стал бы оставлять правую дверцу свободной! Посадил бы с той стороны жлоба поздоровее, хотя бы того, который рядом с водителем сидел, и никуда бы Юрка не выпрыгнул. И с чего он взял, будто фраза насчет Лизки — «мы о ней позаботимся» — означала то, что ее убьют? Неужели все кругом такие, что исключительно валят, мочат и так далее? Может, Семен имел в виду, что они эту девку мирно спровадят в какой-нибудь детдом или приют? Там их с кошкой отмоют, продезинфицируют на предмет блох и вшей, накормят в пределах установленных норм, в школу определят… В школу, конечно, Лизку, а кошку куда-нибудь в живой уголок, наверно.