Леонид Влодавец - Вист втемную

— Пристегнись! — сказал Юрка, когда они находились рядом с домом номер девять.

— Не могу, — ответила Лизка. — Муська задохнется.

— Тогда лезь на заднее сиденье вместе со своей Муськой! — проворчал Таран и остановился рядом с сугробом у тротуара.

Лизка открыла переднюю дверцу и, бережно прикрывая локтем рюкзак с кошкой, стала вылезать из машины. Тарану, конечно, показалось, будто она делает это на редкость неуклюже и медленно.

— Быстрее, быстрее шевелись! — прошипел он и уже хотел загнуть чего покрепче, но тут слева, с противоположной стороны улицы, послышался топот ног и пронзительный женский вопль:

— Помогите-е-е!

Таран вовсе не нанимался работать ночным спасателем. И влипать в еще одну историю на протяжении нынешней ночи не собирался. Но голову в ту сторону, где орали, все-таки повернул.

Наискось, через проезжую часть, благо, кроме «девятки», на ней ничего ездящего не наблюдалось, бежала женщина, а следом за ней, метрах в двадцати, топотало три или четыре мужика.

Лизка со своей Муськой уже пристроились на заднем сиденье, и в принципе можно было уезжать, но Таран видел, что удирающая от преследователей баба надеется только на то, что ей удасться добежать до «девятки».

— Открой дверцу! — велел он Лизе. На сей раз девчонка отреагировала быстро. Запыхавшаяся дама запрыгнула на сиденье, на какие-то пять метров опередив своих преследователей, но Таран этого не увидел, а только услышал, потому что повернулся к баранке и, даванув на газ, погнал машину прочь. Дверцу спасенная беглянка захлопнула за собой уже на ходу. Кроме хлопка дверцы, Юрка сквозь гул мотора услышал несколько невнятных ругательств и угроз в свой адрес, но стрелять ему вслед, слава богу, не стали.

Некоторое время дама, сидевшая за спиной Тарана, только отдувалась и тяжело дышала, восстанавливая дыхание, а потом вдруг залилась истерическим хохотом. Юрка вполне понимал, что такое дело после шибко большого нервного напряжения не выходит за рамки нормальных реакций. Однако ему вдруг подумалось, что он от щедроты своей души запросто мог увезти какую-либо психически больную даму, вырвавшуюся от санитаров скорой психиатрической помощи. Еще хуже, если баба эта — наркоманка и хозяйка притона, которую преследуют ментовские опера. Тогда небось уже вот-вот пойдет по селекторной связи: «Внимание, всем постам…» И через пять-десять минут «девятку» на каком-нибудь перекрестке тормознут или зажмут.

Что произойдет потом, лучше не прикидывать. Количество статей УК, которые Таран везет с собой на угнанной машине, будет выглядеть весьма внушительно. Не говоря уже о том случае, если раскопают все прошлые дела. Был бы он простой человек — срок получил бы солидный. Но он — «мамонт», хотя и всего лишь «курсант».

«Запомни раз и навсегда: в нашей конторе никогда и никого не судят и не сажают. Убивают — это бывает…» — несколько месяцев назад он услышал эти слова от Генриха Птицына. Позже ему объяснили, что, если удается, «мамонтов» выкупают, если нет — уничтожают. Конечно, в тех случаях, если «мамонт» по той или иной причине не выполняет одно из основных правил отряда: «Живым не попадаться».

Улучив момент, Юрка наконец поглядел назад. После этого у него на лице появилось такое кислое выражение, как будто он сожрал целый лимон вместе с кожурой.

Рядом с Лизкой, поблескивая запотевшими очками из-под капюшона, с веселой, но совершенно идиотской рожицей сидела старая знакомая Тарана — все та же Полина…

Полина тоже его узнала. Впрочем, подробно разглядывать ее лицо Таран не стал, надо было на дорогу смотреть. Но в башке вновь закрутились всякие нехорошие прикидки, воспоминания, сомнения…

— Что-то мы часто встречаемся, — заметил Юрка вполне солидным и спокойным тоном. — Вам так не кажется, Полина?

Лизка удивленно шмыгнула носом. Она, конечно, не ожидала, что Таран подсадил в машину свою знакомую.

— Да, пожалуй, — пробормотала она. — Я, вообще-то, видела вас и в автобусе, и в метро. Но подходить не стала. У меня свои дела, у вас свои…

— Это правильно, — кивнул Таран, — но, как оказалось, они, эти дела, у нас в одном районе Москвы происходили. И какие-то очень напряженные, судя по тому, как вы бежали.

— Тебя изнасиловать хотели? — полюбопытствовала Лизка, которая на «ты» переходила очень быстро. Юрке в этом вопросе послышалось отнюдь не сочувствие, а какое-то нехорошее удивление: дескать, неужели ты такая дура, что убегала от мужиков, которые хотели тебе море удовольствия доставить?!