Евгений Сухов - Я — вор в законе - Мафия и власть

— Ах ты сука! Да я ж тебя сейчас на куски порву!

— Сидеть! — предостерегающе крикнул Лебедев, но здоровяк, поймав кураж, не обратил внимания на серьезность команды и попытался выпрямиться во весь свой исполинский рост. До Лебедева докатилась волна алкогольных паров, вырывавшаяся из разинутой пасти верзилы. «Еще один герой попался», — проворчал себе под нос Лебедев, нажимая на курок.

Боец отшатнулся, схватился за плечо, потерял равновесие и с размаху плюхнулся обратно на диван. Через мгновение сквозь пальцы его левой руки, которой он зажимал рану, засочилась кровь. Он хотел было еще раз вскочить и броситься на врага, но неожиданно обнаружил, что больше не владеет правой рукой. Ярость мгновенно сменилась страхом, и он, забыв о происходящем в комнате, начал лихорадочно ощупывать руку, а на его глазах выступили неподдельные слезы.

— Я кому сказал — на пол! — рассвирепел Лебедев. — Ну, шпана, быстро!

Его пистолет выстрелил еще раз, и еще один из бандитов, вскрикнув, схватился за простреленную лодыжку.

Братва наконец поняла безвыходность своего положения и начала скоренько сползать со своих диванов и кресел и укладываться ничком на ковре. Абрамов открыл свой чемоданчик, взял оттуда охапку наручников и двинулся с ними к лежавшим на полу браткам. Лебедев продолжал держать всю ненадежную компанию под прицелом.

— Только не дергаться. Будете мирно лежать, останетесь без дырок в голове, — предупредил Лебедев. — Если что, сразу мозги вышибу. Браслетов хватает, а, Сережа?

— Да, — откликнулся Абрамов, — я с запасом взял, как чувствовал.

Он подошел к лежащему на диване верзиле с простреленным плечом и холодно осведомился, ткнув того стволом под ребра:

— Тебе что, особое приглашение нужно?

— Да пошел ты, — не переставая баюкать руку, огрызнулся бык, но гут же завопил благим матом, получив страшный удар в коленную чашечку. Более не сопротивляясь, он со стонами послушно сполз на ковер. Абрамов бесцеремонно заломил назад обе его руки, здоровую и раненую, и, не обращая внимания на новые вопли и обвинения в фашизме, сковал наручниками запястья.

— Слышь, мужик, нам перевязка нужна, — проскулил бандит с простреленной ногой. — Мы так кровью истекем…

— Да и хрен с вами, истекайте, — равнодушно отозвался Абрамов, продолжая методично сковывать руки братанов наручниками. Закончив работу, он выпрямился и обратился к напарнику: — Слушай, Иван, я пока побуду здесь, а ты позови с улицы Фарида и осмотрите с ним дом. Может, остался еще кто-нибудь.

Лебедев вышел во двор, дошел до гаража, примыкавшего к забору возле калитки, и сделал стоявшему на карауле Усманову знак. Тот вошел через заднюю дверь и спросил:

— Ну как там у вас, порядок? У меня-то все спокойно было.

— У нас тоже спокойно, — кивнул Лебедев. — Пойдем дом осмотрим на всякий случай.

В процессе долгого обхода бесконечных комнат, санузлов, балконов и подсобных помещений Усманов постоянно вертел головой и цокал языком:

— Вах-вах! Во дела! Ну и живут сибирячки! Это что же, бригадир ихний сам себе построил или отобрал у кого?

— А хрен его знает, — пожал плечами Лебедев.

— Это каких же бабок стоит! — продолжал удивляться Усманов, глядя на мебель с инкрустациями, витражи в дверных и оконных рамах и вазы из оникса и малахита.

— По мне запалить бы все это, — проворчал Лебедев, поигрывая связкой ключей, найденной им в кармане у Репы. Они повернули в коридор, проходивший через весь второй этаж, и вдруг увидели, как приоткрылась дверь одной из комнат, кто-то выглянул оттуда и, заметив их, резко прикрыл дверь. Щелкнул замок. Бывшие разведчики, достав пистолеты, осторожно приблизились к подозрительной двери и замерли по обеим ее сторонам.

— Эй там. Открывайте немедленно и выходите по одному, руки за голову.

— Вы кто?! — завизжал внутри комнаты женский голос. — Чего вам надо?

— Баба, — расплылся в улыбке Усманов. — Во дела!

— Ты что, забыл — тут же Коля Радченко свою жену держит, с которой он не поладил, — напомнил Лебедев. Он крикнул: — Эй, мадам! Не бойся, мы тебе ничего плохого не сделаем. Давай открывай, некогда мне ключи подбирать!

Послышались неуверенные шаги, дверь приоткрылась, и в тот же миг Лебедев рванул ее на себя. В глаза ему бросилась широченная постель, еще хранившая очертания двух тел, а ноздри ощутили неповторимый запах, витающий обычно в комнате после ночи любви.

— Кто тут?! — рявкнул майор. — Где он?!

— Репа… Он ушел… — промычала перепуганная Надежда и залилась слезами.