Евгений Сухов - Я — вор в законе - Мафия и власть

— Так, молодые люди, куда направляемся? — поинтересовался охранник.

Боец по прозвищу Труба, прозванный так за громкий голос, вместо ответа небрежно протянул милицейское удостоверение. Подождав, пока охранник ознакомится с удостоверением, Труба начальственным тоном поинтересовался:

— Как тут у вас — все в порядке?

— Так точно, — кивнул охранник.

— А что за шум был недавно? Во вторник, ближе к вечеру?.. — Труба мучительно пытался сформулировать вопрос так, чтобы он прозвучал естественно, однако это у него плохо получалось.

Охранник пожал плечами и ответил не совсем искренне:

— Не знаю, сейчас все тихо вроде, а во вторник не моя смена была.

«Врет, сука», — одновременно подумали Труба и двое его спутников — Хлам и Потрох. Труба еще потоптался на месте и спросил:

— А что на седьмой даче — все тихо?

— Все тихо, — эхом отозвался страж порядка.

— Где эта дача? Мы пойдем посмотрим.

— Вон красная крыша, — ответил охранник. — Но вряд ли вас туда пустят.

Троица подошла к воротам дачи номер семь. Ворота были наглухо закрыты, лишь медленно поворачивался на столбе цилиндр телекамеры наружного наблюдения. Из-за высокого кирпичного забора не доносилось ни звука, в окнах с затемненными стеклами нельзя было ничего разглядеть. Гости не спеша прошлись вдоль забора, вглядываясь во вспаханную землю контрольно- следовой полосы, однако пока не заметили никаких признаков недавних бурных событий. Вернувшись к воротам, Труба принялся с удвоенным вниманием осматривать все вокруг. Его усердие было вскоре вознаграждено: в граве он обнаружил несколько автоматных гильз, еще хранивших кисловатый запах пороха, а на толстом стальном полотнище ворот заметил несколько характерных выпуклостей, которые могли быть оставлены пулями и осколками гранат, попавшими в створки ворот изнутри.

— Да, похоже, тут стреляли, — глубокомысленно произнес Труба. Попасть за кирпичную ограду особняка не представлялось возможным — Хлам долго давил на кнопку звонка у ворот, однако никакой реакции не последовало. Вместе с тем братву не покидало ощущение, что за ними непрерывно наблюдают через многочисленные телекамеры. Потрох даже подпрыгнул, пытаясь за- глянуть за забор, но тут же сам устыдился своего дурацкого поступка.

— Может, перелезем? — предложил Хлам.

— Ага, и прямо на вилы, — возразил Потрох. — Нет уж. Лучше тут потусуемся, может, чего и узнаем.

Они без определенной цели зашагали по улице и вскоре встретили еще одного охранника. Труба, предъявив ему свое липовое удостоверение, сурово спросил:

— Где тут у вас бытовка? Нам надо выяснить ряд вопросов.

— А что такое? — полюбопытствовал охранник.

— Сигналы поступают, вот что, — туманно, но внушительно ответил Труба.

Охранник объяснил, как пройти к бытовке, и, когда троица зашагала в указанном направлении, скользнул в проулок между особняками, вынул из внутреннего кармана рацию и заговорил в микрофон:

— Степан, Степан, слышишь меня?.. Степан, к тебе гости… Вроде из милиции, показали удостоверение… Трое, все — здоровенные лбы… Может, мы подтянемся? Будем блокировать пути отхода. Слушай, а если это и впрямь менты?

— Без разницы, — прохрипела в ответ рация, — задержим, а потом разберемся.

— Понял, — сказал охранник. — Поосторожнее!

— Натюрлих! — отозвалась рация, и связь прервалась.

Труба и его спутники вскоре нашли вагончик, в котором у охранников, следивших за порядком в элитном дачном поселке, помещалось что-то вроде штаба и одновременно комната отдыха. С топотом поднявшись по ступенькам, троица ввалилась в помещение и обнаружила там всего одного человека — лысеющего толстяка лет сорока с лишним в мешковатой камуфляжной форме. Толстяк сидел за столом и с аппетитом поедал китайский суп из пластиковой плошки. Труба показал удостоверение и заявил:

— Капитан Решетилов, Московский уголовный розыск. Вы начальник смены? Нам нужны подробности об инциденте, происшедшем в поселке во вторник вечером.

Толстяк энергично закивал и промычал: «Щас, щас», показывая на свой набитый рот и жестом приглашая гостей занять два свободных стула. Хлам сел за стол напротив хозяина, Труба — возле стола справа от толстяка, а Потрох остался стоять за спиной Трубы. Завершив трапезу, толстяк печально произнес:

— Вот, такой молодой и уже капитан. А я до сих пор всего лишь Сержант…

С этими словами Сержант что было сил заехал опустевшей плошкой Трубе по лбу. Вскочив, он ловко увернулся от кулака Потроха, просвистевшего в воздухе, ы в ответ провел короткий хук в левый бок. На горе незваным гостям, Сержант успел незаметно, под столом, надеть на руку кастет. Ребра глухо хрупнули, Потрох пронзительно вскрикнул и присел, зажмурившись от невыносимой боли. Сержант тем временем одним махом опрокинул Трубу на пол вместе со стулом. Теперь Сержант получил возможность без помех расправиться с Хламом. Его увесистый кулак мелькнул в воздухе, словно пушечное ядро, и врезался Хламу в нос, раздробив хрящ носовой перегородки. Крупные капли густой крови хлынули из ноздрей на жестяной пол вагончика. Хлам закатил глаза и тяжело повалился на пол. В этот момент Труба вскочил на ноги. Сержант стоял к нему вполоборота, но застать противника врасплох Трубе не удалось: не поворачиваясь, Сержант нанес ему мощный удар локтем в лицо под правый глаз. В голове у Трубы помутилось, и он, рухнув навзничь, с грохотом врезался спиной в стенку вагончика и с грохотом сполз по ней вниз.