Евгений Сухов - Я — вор в законе - Мафия и власть

— Кто там?

— Это я, Рекс, открывай, — ответил тот, что шел налегке.

Дверь приоткрылась, в образовавшейся щели показалась настороженная физиономия:

— А это кто с тобой?

— Кто, кто!.. — разозлился Рекс. — Мои пацаны из Краснокаменска. Давай открывай, а то коробки тяжелые. Тебя что, не предупредите?

— Нет, — сказал стоявший за дверью боец, однако дверь открыл.

Двое с коробками быстро протиснулись внутрь, а Рекс остался снаружи. И вдруг рядом с ним из потока пешеходов моментально возникли два неприметных крепыша с короткой стрижкой. Они стремительно просочились в подсобку, и оттуда послышались удары, хруст сминаемого картона и сдавленные крики, однако вскоре все стихло. Рекс не успел и глазом моргнуть, как из потока пешеходов отделились еще двое неприметных мужчин и, оттеснив его от двери в подсобку, крепко взяли за руки. Рекс услышал спокойный шепот: «Не дергайся, парень. Все под контролем». Один из них спрятал в карман рацию.

Эту сценку заметил рыжий амбал в кожаной куртке, спускавшийся по лестнице в переход. Он остановился на середине спуска, повернулся и опрометью бросился обратно наверх. Однако его маневр не укрылся от внимания крепкой парочки, опекавшей Рекса. Один из них остался с Рексом и с угрожающим видом шепнул ему что-то на ухо, а второй вынул рацию и произнес в микрофон несколько слов. Между тем рыжий как угорелый ввинтился в поток пешеходов, фланировавших вдоль магазинных витрин, влетел в вестибюль офисного небоскреба, прорвался через турникеты, помахивая красной книжкой и крича: «Я — в «Стикс», и огромными прыжками понесся к лифтам. Неожиданно из-за колонны наперерез ему шагнула темная фигура, и рыжий, запнувшись о подставленную ногу, с проклятием грохнулся на пол. Впрочем, падение не ошеломило его: он тут же вскочил и с перекошенным от ярости лицом бросился на противника. Тот, уходя от ударов, начал отступать, а тем временем со стороны лестницы возникли еще двое в темной одежде. Рыжий услышал их шаги за своей спиной лишь в самый последний момент, когда было уже поздно: подсечкой его сбили с ног, навалились и защелкнули на запястьях наручники.

— Сколько народу в офисе? Говори! — приказали ему, но рыжий вместо ответа попытался плюнуть в лицо спрашивавшему.

— Ах ты сучонок! — рассвирепел тот и с силой припечатал физиономию парня к полу. — Ладно, молчи, все равно им хана…

Охрана на входе смотрела на все происходившее с любопытством, но без удивления, поскольку была предупреждена.

С улицы прошествовал Рекс в сопровождении тех двух крепышей, которые прижимали к животам коробки с китайскими иероглифами. Вся компания погрузилась в лифт и поехала наверх. Следом мимо охраны прошел седоватый мужчина, на которого охрана посмотрела с невольным почтением: по его виду сразу можно было понять, что это большой начальник. Стоя у дверей лифта, мужчина поговорил с кем-то по рации. До охраны донеслись слова: «Аммонит… По моим прикидкам, килограммов пятьдесят… Да я сам обалдел… Конечно, обезвредили… Да, выдвигаемся на исходную…» Отключив связь, мужчина услышал брань, которой не переставая сыпал пойманный в вестибюле рыжий парень, лежавший теперь на полу. Вывернув шею, парень смотрел снизу вверх на своих врагов и поносил их последними словами. Мужчина с рацией недовольно произнес:

— Что вы его здесь разложили? Уберите его куда-нибудь в сторонку и там успокойте.

— Есть, товарищ полковник, — последовал ответ.

Чижевский шагнул в подошедший лифт и нажал на кнопку с цифрой 14. Операция на тринадцатом этаже уже начиналась, и шум открывающихся дверей лифта мог встревожить бандитов. Каждый из его людей знал свою роль, и присутствие начальника им не требовалось, однако сегодняшняя операция была очень опасной, и потому отставной полковник считал своим долгом находиться рядом с подчиненными. Медленно и осторожно спускаясь с четырнадцатого этажа, он услышал снизу нетвердый голос Рекса:

— Открывай, Зародыш, это я. Да быстрей давай, коробки тяжелые…

Чижевский усмехнулся: ишь ты, бандюга первостатейный, а вишь какой стал — как шелковый, стоило его разок пугнуть…

Скрипнули петли металлической двери, и вслед за тем послышался тот особый шум, который хорошо знаком всем, работавшим когда-либо в группе захвата — звуки ударов, короткие яростные вскрики, стук тела, рухнувшего на пол, топот множества ног… Чижевский вздрогнул — в офисе кто-то истошно завопил:

— Колян, шухер! Менты, Колян!