Михаил Нестеров - Горный стрелок

– Он не сделает этого. Потому что привык подчиняться приказам. А на уничтожение чешских альпинистов у него приказа нет.

– А откуда мне знать об этом? Вот что, Шеель, связывайтесь с вашим бандитом и отдайте соответствующее распоряжение.

– Не стоит его отвлекать. Сейчас он торопится.

– У вас есть что-то святое в жизни, Шеель?

– Безусловно.

– Прозвучит довольно глупо, но поклянитесь этим святым, что чешские альпинисты останутся живы.

– Действительно глупо. Но я клянусь.

Новак сморщился.

– Шеель, давайте все-таки дождемся вашего человека.

– Бессмысленно меня уговаривать. Мы потеряем около шести часов. А время – деньги. Все, герр Новак, переговоры закончены.

Чешские альпинисты сидели на ткани расстеленной на снегу палатки и бросали тревожные взгляды на человека, быстро приближающегося к их лагерю.

Первым заметил его Богумил Слончик. Он обратил на него внимание Миклошко, но тот только равнодушно повел в ту сторону головой. Пресс-секретарю казалось, что несколько часов назад он пережил клиническую смерть. Потом он вернулся к жизни, но ненадолго. «Я думаю, все будет хорошо», – сказал ему на прощанье Мирослав. Миклошко видел испуганные глаза старого друга и слезливый блеск в них. Он понимал товарища – еще неизвестно, как бы он сам выглядел на его месте.

Возле одной из палаток сейчас высилась черная куча обгоревшей обуви и одежды. Террористы раздели даже мертвых охранников.

«Звери!» – скрипел зубами Слончик.

Вот еще один приближался к лагерю. Молодой альпинист уже ясно различал на его загорелом лице недельную щетину, волевой подбородок ритмично двигался, пережевывая жвачку. А Слончик еще когда предлагал: нужно обмотать ноги какой-нибудь одеждой и уходить к скалам. Миклошко, которого охватила полнейшая апатия, только махал рукой: «Не успеем. Да еще наследим. Какая разница – там или здесь?»

И вот прошло около пяти часов, как ушли немцы, прихватив с собой Яна Новака и вице-премьера.

Террорист шел твердой походкой, глаза скрывали темные очки; на груди – бинокль, сбоку болтался автомат. Он уже почти поравнялся с лагерем.

«Ну, сука, стреляй!» – Слончик жег его черными глазами.

Но тот только слегка повел головой в сторону лагеря.

Миклошко горько усмехнулся, вспоминая о том, что Шеель, уходя, говорил:

«Мои люди подчиняются приказам».

Но, оказавшись напротив, террорист остановил свой ветеранский шаг.

– Закурить нет?

Слончик разинул рот и начал медленно подниматься. Тряхнув головой, он робко спросил:

– Вы... русский?

Сергей не сдержался и широко улыбнулся: «Ну русский, русский. Кто же еще в одиночку может ходить по Гималаям?»

Глядя на чехов, он вспомнил, что некогда был деревенским парнем, и, как бы между прочим, заметил:

– Иду вот спасать вашего спикера.

Все разом бросились к скалолазу, оставляя на снегу следы босых ног.

«Вот так и рождаются легенды о снежном человеке», – подумал Сергей, принимая крепкие объятия чешских альпинистов.

Слончик хлопнул себя по бедрам и схватил Сергея за руку.

– Так это ж Курочкин! Сергей! Вот это встреча! Я Богумил Слончик, тоже скалолаз. Ты не помнишь меня? Мы были вместе на соревнованиях под Ордалью, в Норвегии. Правда, я участия в соревнованиях не принимал – колено. А ты здорово лазил!

Сергей в смущении бросил «спасибо» и покраснел. Он всегда краснел, когда его хвалили. От этого он злился на свою физиологию.

Слончик прочно завладел его рукой.

– Надо же, а я не верил! Хотя в Горном клубе разговор о вашей экспедиции был. Сергей, ты действительно меня не помнишь?

– Да брось ты! – Скалолаз ткнул Богумила в грудь. – Помню, конечно, только никак в себя не приду. Я за четверо суток всего несколько часов спал. А ты в Норвегии с больным коленом на Галхепигген залез.

– Точно! Ну надо же, помнит! А ты чего это так мимо лагеря прошел? – Слончик отпустил руку Сергея и вальяжно протопал босыми ногами по снегу. – Уснул, что ли?

– Да вроде. – Сергей опустил глаза. Ему до кончиков волос стыдно было перед альпинистами. Но то ли усталость повлияла, то ли возраст. Сереге всего двадцать шесть, а о нем пишут в специализированных журналах, вручают международные призы, вешают на шею медали. И ведь есть за что, скалолаз он уникальный, от бога, а родился под Самарой, не в горных районах, где с пеленок перед тобой дыбятся величественные вершины и манят к себе.

Слончик положил ему руку на плечо.