Михаил Нестеров - Горный стрелок

Лагерь уже близко. Палатки выросли в размерах, и, если напрячь зрение, можно было разглядеть лица встречающих. Чехи не двинулись с места, а рассеянной толпой ждали непонятных русских гостей.

Теперь каждый старался идти не в ногу. Командир – справа от носилок; Крамер – слева; их группа сверху походила на крест.

Начальник охраны опустил бинокль и вызвал по рации лагерь русских.

– Алло, Скоков! Это Ян Новак. Ответьте мне. Прием.

Новак говорил по-русски.

Вадим Паненка сидел рядом со Скоковым. В глаза обоим смотрело дуло автомата. Паненка скосил глаза на сторожившего их Фитца и откашлялся. Он волновался. Ему выпал случай предупредить чехов.

– Я могу ответить на вызов? – и потянулся к рации.

Йохан ногой ударил его в висок. Голова Паненки дернулась, и он повалился на снег. Немец еще раз сильно ударил его. Кожа над бровью врача экспедиции лопнула, рваным лоскутом открывая часть кости у виска.

– Я не понимаю русского языка, – сказал Фитц на ломаном английском.

Новак пощелкал кнопкой вызова. Русские молчали. Он посмотрел на Базилевича.

– Лев, отведите Мирослава за палатку. Ни в коем случае не в саму палатку. – Он подозвал Марека Раду. – Вы подготовьте станцию к экстренному сообщению, держите международный аварийный канал открытым. И поставьте на вызов поисково-спасательную базу. Без сообщений.

Офицер кивнул и удалился.

Группа с носилками была уже метрах в двадцати пяти от первой палатки. Начальник охраны подосадовал, что связался с лагерем русских слишком поздно. Там что-то было не так. И здесь. Как-то деловито приближались русские.

Он поднял руку, призывая группу остановиться, и не спеша двинулся навстречу.

Шеель скомандовал остановку и сделал три шага вперед.

Кепке и Больгер опустили носилки. Крамер присел на корточки, щелкнув на глушителе тумблером.

Новак остановился в трех метрах от Шееля.

– Господин Скоков? – спросил он, припоминая, что лицо этого человека ему знакомо. Может, они не встречались, но, кажется, на фотографиях видел его точно.

Шеель, добродушно улыбаясь, молча кивнул и протянул руку. Затем сделал шаг вперед.

Новак повторил его движения, их руки встретились.

Левой рукой командир показал Новаку на носилки и коротко пояснил:

– Алина. Наш снайпер.

Немка рывком встала с носилок, двумя руками держа пистолет на уровне глаз.

Пуля попала Новаку в плечо, слегка задев ключицу, и отбросила его на снег. А снайпер уже держала на мушке дернувшегося охранника у палатки. Еще один резкий ухающий звук – и охранник ткнулся лицом в снег.

И тут как прорвало. Пули из четырех автоматов взрыхлили снег возле палаток, а террористы, подбадривая себя и наводя панику в рядах чехов, с гортанными выкриками стали быстро растягиваться в цепочку, одновременно приближаясь к лагерю.

Шеель прострочил ярко-желтую палатку на уровне пояса и полоснул очередью над другой. Он двигался не быстро, но не повторял движений. Он то смещался на два шага влево, то делал шаг вправо, то просто прямолинейно шел вперед.

Крамер, сбросив ранец, первым обогнул палатку, под прикрытием которой трое телохранителей волокли вице-премьера по снегу. Через секунду-другую к нему присоединился Больгер. Базилевич дал по террористам очередь, но Крамер в последнее мгновение успел броситься на снег и несколькими выстрелами дал понять Базилевичу, что он жив. Пули просвистели над головой телохранителя. Но Крамер «нашел» вице-премьера, и его задачей было привлечь к себе внимание Алины.

Он громко выкрикнул ее имя и перекатился по снегу на несколько метров. Потом крикнул еще раз и прошил над головой Базилевича воздух. С той стороны ответил огонь из двух автоматов. Больгер несколько раз конвульсивно дернулся и затих. Крамер крутнулся по снегу в обратную сторону, не переставая стрелять.

Вести прицельный огонь было почти невозможно, но Крамер и делал почти невозможное. Он перемещал линию огня сверху вниз, заставляя телохранителей опускать головы и убирать ноги от шипевших в снегу пуль.

Алина к этому времени управилась с Новаком – забрала у него пистолет и защелкнула на запястьях наручники. Теперь она припала на одно колено возле большой палатки и щурилась в оптический прицел.

Базилевич первым уронил голову на грудь. Алина еще дважды нажала на курок. А Крамер, поменяв магазин, уже не таясь, буквально припечатал шквалом огня к снегу последнего телохранителя и самого Кроужека.