Михаил Нестеров - Мужская работа

Алексей показал водителю направление, куда отвел заложников Плут. Не зная преград, БТР шел по песку, как по взлетно-посадочной полосе. Загороднев открыл створки задней двери и зачем-то пересчитал горе-химиков, рассаживающихся на мягких сиденьях. Двенадцать. Тринадцатым влез Плут, подав Гюрзе ПЗРК и пару ракет, и занял место у одной из задних амбразур.

– Поехали, Али-Баба, – скомандовал Хайдар. – Езжай прямо в поселок. И пусть только попробуют нас остановить!

До некоторой степени расчет капитана Хайдарова, действующего в тылу противника по всем правилам и передвигающего на захваченных машинах, бронетранспортерах, был верным – вряд ли военные остановят боевую машину, одну из тех, что продолжали бороздить местное шоссе и прилегающие к нему дороги. А если остановят, то боя не миновать. Главное – добраться до съезда на высохшее русло, где Каримов действительно знал каждую песчинку, как однажды сказала Полина Ухорская. Там он на такой машине даст фору любому транспортному средству, кроме, конечно, воздушного.

Первым вертолет обнаружил Моджахед, продолжавший контролировать дорогу из башенки бронетранспортера. Как и представляла себе Полина Ухорская, командир группы спецназа услышал: «Вертушка», Хайдар!" Однако голос Муратова был не радостным, а напряженным. Он не увидел его, поскольку небо над Ираком по-прежнему было черным; лишь звезды, как шляпки посеребренных гвоздиков на прокопченном потолке, мерцали на небосводе. Незнакомые созвездия, которые недоступны взору из необъятных просторов заснеженной России, словно напоминали русским спецназовцам, что они вторглись на чужую территорию, даже больше: что они взялись не за свое дело. И это в большей степени относилось к пилоту «вертушки», самостоятельно взвалившей на себя мужскую работу. Небо – это ее стихия, но она осталась в прошлом, само же небо осталось неизменным, оно не прощало ни самовольства, ни своенравия, на каких бы чувствах они ни были замешаны.

Сквозь рев двигателя, который многократно усиливался в бронированной башенке, Николай Муратов ощутил на себе – буквально кожей – давление воздуха и уже затем расслышал мерный рокот турбин. И определил направление винтокрылой машины: она шла с севера страны, куда доступ транспорта последнее время был ограничен, с одной из иракских баз, расположенных вокруг столицы. Несомненно, это был армейский вертолет – гражданские по ночам не летают, как правильно заметил Ухорской командир экипажа. Спецназовцы знали, какое оружие несет на пилонах военный транспорт: кроме неуправляемых реактивных снарядов – «фаланги» и «штурмы», пушки и крупнокалиберные пулеметы.

Пока Моджахед не определил тип вертолета, но по тому, как уверенно он шел, понял, что на борту опытный летчик, а сама «вертушка» либо адаптирована под ночные полеты, либо была одним из вариантов с добавкой "Н" – ночной.

Обзор из башни БТРа позволил Моджахеду увидеть странное явление: ночное звездное небо вдруг заслонила неясная тень; и если бы не нарастающее давление и усиливающийся звук двигателей, то незнакомая винтокрылая машина могла вполне сойти за гигантскую птицу, словно вырвавшуюся со страниц восточных сказок.

«Гусар» уже свернул на вади, и все его шесть колес бороздили грунт высохшего русла, вминали в него и отбрасывали мелкие камни, стучащие по бронированному днищу бронетранспортера.

Моджахед отчетливо представлял, что видит сейчас экипаж вертолета: зеленоватый ландшафт, болотного цвета русло, по которому на приличной скорости уходит от преследования захваченный транспорт с заложниками на борту. Всего лишь минуту назад спецназовцам, на лицах которых начали проступать улыбки и высыхать капли пота – как следствие тяжелой и напряженной, но почти выполненной работы, – казалось, что все закончилось. Точнее, самая нелегкая и опасная часть операции песчаным ковром, окаймленным редкой растительностью, оставалась позади. Что дальше, каждый представлял довольно отчетливо: пилоты «вертушки», обнаружив БТР, сообщат его координаты и направление, спецназовцам перекроют этот едва ли не последний путь; у них не хватит времени ни укрыть бронетранспортер, ни вывести заложников к буровой, где уже под утро их можно было эвакуировать любым транспортом, включая «Ми-8» «Роснефтегаза».

Однако пилоты вертолета могли не ограничиться одними лишь разведывательными действиями: получив соответствующий приказ, они атакуют транспорт имеющимися на борту огневыми средствами. Возможно, это «двадцатьчетверка», в состав вооружения которой в свое время дополнительно ввели две гондолы с шестью пулеметами калибра 7,62 и 12,7 миллиметра с общим боекомплектом, превышающим восемь тысяч патронов, гондолы с 40-миллиметровыми гранатометами «пламя», унифицированными пушечными контейнерами УПК-23-250 с пушками ГШ-23 и боекомплектом в полтысячи патронов.