Анатолий Ромов - Знак темной лошади

— Да… — Анри помолчал. — Ведь мы ее уже выпускали на скачках? И, по-моему, у нас получилось?

— Получилось. На выставочном призе она пришла третьей, хотя должна была быть первой с большим отрывом. — Достав коробочку с мятными леденцами, отец не спеша положил один леденец в рот. — Ладно, пошли в конюшню. У нас ведь есть и другие лошади, не только Гугенотка.

Въезд в конюшню Дюбуа был забаррикадирован что надо. Чистая линия Мажино, подумал Ланглуа; затем постаравшись изобразить максимальную строгость, сказал, высунувшись из окна машины:

— Уберите вашу чертову цепь, дайте скорей проехать.

Охранник, накачанный битюг с ничего не выражающим лицом, покачал головой:

— Простите, господин комиссар, у вас есть договоренность с патроном?

— Какая к черту договоренность с патроном! Вы что, не знаете меня?

— Знаю. Вы комиссар полиции Эжен Ланглуа.

— Тогда какого черта, срочно пропустите. Надеюсь, вас просветили, что частная охрана должна теснейшим образом сотрудничать с полицией?

— Правильно, господин комиссар, но у нас тоже есть инструкции. Если у вас нет ордера на обыск или на арест, мы обязаны согласовать ваш въезд с патроном. Таков распорядок. Может быть, господин комиссар, вы хотите поговорить с патроном сами? Я тут же передам вам трубку.

— Идите к черту. — Ланглуа еле сдержался, чтобы не добавить что-нибудь покрепче. Подождав, пока охранник свяжется с конюшней и к трубке подойдет Эрнест Дюбуа, взял трубку у охранника:

— Месье Дюбуа, это комиссар Ланглуа. Будьте так добры, попросите, пожалуйста, к телефону вашего сына.

Трюк не прошел. Помолчав, Дюбуа спросил:

— Моего сына?

— Да, вашего сына. Он мне нужен.

— Нужен… — В трубке снова наступила пауза. Простите, господин комиссар, мне, как отцу, интересно: зачем он вам нужен?

Прислушавшись к молчанию в трубке, Ланглуа подумал: все, можно уезжать. Разговор, который он затеял, ничего толкового ему уже не принесет.

— У меня в кармане лежит повестка, предписывающая вашему сыну явиться в полицию для допроса. Кстати, это уже третья повестка, выписанная но этому поводу. Две первых, оставленных по адресу вашего сына в почтовом ящике, не возымели действия. Интересно, что случилось с месье Анри Дюбуа?

— Ланглуа, хотите знать мое мнение но этому поводу? По поводу всей этой чертовой истории, с вызовом моего сына, с налетом на депо, да и со всем остальным? Хотите?

Ланглуа хмыкнул и через секунду услышал:

— Идите к черту! Поняли? Идите ко всем чертям собачьим, вы слышите? Отвяжитесь от моего сына, поняли. Ланглуа? Отвяжитесь. Иначе вам же будет хуже.

— Угрожаете представителю власти?

— О господи… — В трубке раздался издевательский хохот. — Ланглуа, для меня вы не представитель власти. Для меня вы просто Ланглуа. Еще вопросы будут?

— Один. Ваш сын сейчас в депо?

— Нет. Что еще?

— Ничего. Предупреждаю, Дюбуа, вы об этом еще пожалеете. — Бросив трубку, Ланглуа включил мотор.

Охранник поинтересовался:

— Что сказал патрон? Вас пропустить?

— Иди к черту, козел! — Облегчив душу ругательством, Ланглуа развернул «рено» и, выжав до отказа акселератор, на полной скорости направил машину в сторону города. Успокоился он лишь километров через пять, въезжая в Отей. Отыскав тихий переулок, въехал в пего и остановился возле телефона-автомата. Посидев минуты три, вышел из машины. Постояв еще минуту, снял трубку, набрал номер, услышав голос Зиго, сказал:

— Месье Зиго, это я. Ничего не получилось. Серенького нам уже не взять. Они подготовились.

— Ясно. Ладно, плюньте. Вы можете срочно подъехать сюда?

Ланглуа ощутил нечто вроде волнения. Он отлично знал, что номер телефона, по которому он сейчас разговаривал, принадлежал одной из явок Сен-Клу, расположенной в деловом здании в центре города. Кроме самого Сен-Клу, Зиго и, может быть, еще двух-грех человек, адреса этой явки не знал никто.

— Вы хотите сказать, я должен подъехать сейчас к самому шефу?

— Да, у шефа есть вопросы, и без вас нам не обойтись. Дом вы знаете, семнадцатый этаж, дверь две тысячи сорок восемь. Там у двери есть кнопка, нажмете, я отзовусь и, услышав ваш голос, открою.

Проделав все условленные манипуляции и войдя в открывшуюся дверь, Ланглуа понял, что может уже не скрываться. Он находился в казенной, хотя и не лишенной претензии на комфорт прихожей, полуоткрытая дверь из которой вела, судя по всему, еще в одно, помещение. Остановив взгляд на этой двери, Ланглуа спросил негромко: