Николай Мороз - Прыжок тигра

«Ничто так не добавляет резвости, как щелканье собачьих зубов в районе задницы» – Максим обыскал обоих убитых и нашел немало интересного. Паспорт и билет вернулись в рюкзак, а на распечатку – гибрид своей фотографии из личного дела и «доработок», составленных по словесным описаниям, не иначе, Максим любовался секунд десять.

– Похож, – резюмировал он, сложил листок и затолкал его в задний карман джинсов. Нож вытер о подкладку пиджака мордатого «кондуктора», убрал в ножны и вернул нож в рукав толстовки. Потом аккуратно, чтобы не перемазаться в крови, вытащил из светлой кобуры «макарова». Запихнул пистолет за пояс джинсов, прикрыл его футболкой и уже взялся за ручку двери между вагонами, когда в кармане пиджака второго «кондуктора» ожил мобильник. Максим раздумывал недолго, нашел трубку и ответил на звонок.

– Серега? Серега, что у вас? У нас чисто, – торопливо докладывал кто-то на ходу, ветер относил слова говорящего в сторону.

– Взяли, – хрипло, стараясь говорить отрывисто, сообщил Максим, – в Твери сойдем, там встречайте.

– Понял. А… – дальше Максим слушать не стал. Нажал «отбой», бросил мобильник на пол и шагнул к двери между вагонами, обернулся и глянул на трупы – оба лежат удачно, перегораживают вход в тамбур. Первого же курильщика поджидает сюрприз, даже два. Максим рванул на себя дверь перехода между вагонами, перепрыгнул вибрирующий мост над грохочущей бездной, распахнул вторую дверь и оказался в соседнем вагоне – приличном, купейном. Здесь полумрак, тишина и покой, все спят или переговариваются вполголоса. Второй вагон, третий четвертый – все, приехали, впереди тупик. Максим остановился перед наглухо закрытой торцевой дверью последнего вагона, прижал к стеклу ладони, посмотрел в окно. Поезд пока не набрал скорость, он еще не выбрался за пределы Москвы, ждать нельзя. Максим выдрал из-за пояса пистолет, перехватил его поудобнее в правой руке, отвернулся и несколько раз с силой врезал рукоятью «макарова» по стеклу. Оно пошло трещинами, но уцелело. Максим не сдавался, ударил еще раз, потом еще, и под конец врезал подошвой ботинка в переплетение трещин. На пол тамбура вывалился крупный обломок стекла, Максим натянул на кисть руки рукав толстовки, расколотил кулаком остатки и расчистил проем. В лицо бил теплый влажный поток ветра, поезд пронесся мимо маленькой станции, пустой перрон скоро остался позади. Максим по пояс высунулся из «окна», пытаясь разглядеть в рваном свете редких фонарей хоть что-то. Вроде, насыпь, а внизу тянется редкая лесополоса. Все, ждать больше нечего. За спиной грохнула, открываясь, дверь в тамбур, Максим оглянулся, пнул ее ногой. С той стороны кто-то вскрикнул испуганно и недовольно. Максим швырнул в пробитую дыру рюкзак, сам отбежал назад, разогнался, как смог, и ринулся следом, вытянув руки вперед. Приземление мягким не было, ладони проехались по щебенке, потом по мокрой траве и глине, Максим перекатился несколько раз, ударился плечом, бедром и коленом во что-то острое и вскочил на ноги. Постоял секунд тридцать, прислушиваясь к себе – вроде, все цело, руки-ноги двигаются, глаза видят, голова соображает. И рванул вверх по насыпи, побежал вдоль полотна назад к городу, высматривая в ярком свете фонарей свой рюкзак.

Мимо промчалась полупустая электричка, потом в сторону Москвы прошел пассажирский поезд, следом прогрохотал длиннющий товарняк. Максим брел по насыпи уже минут пятнадцать, останавливался на каждом шагу, бросался к каждой тени и подозрительной кочке. Рюкзак нашелся только через полчаса, он улетел под куст и слился с ним в темноте июльской ночи. Максим проверил содержимое – все на месте, за исключением мобильника. Он так и остался лежать под креслом сидячего вагона и теперь преспокойно едет себе в Питер вместе с трупами «кондукторов». Впрочем, их уже наверняка нашли, а скоро обнаружат и телефон, и брошенный на пол в тамбуре пистолет под разбитым стеклом в двери вагона – генерал-губернатора ждет очередная бессонная, полная неприятных новостей ночь. А сейчас первым делом надо раздобыть где-то телефон, предупредить Ленку, и уж потом…

Максим обернулся на шорох и звуки шагов вверху и справа – по путям кто-то шел. В сумраке непонятно – мужчина или женщина, и куда идет, ясно только одно – человек не торопится. Плетется по шпалам нога за ногу и что-то напевает себе под нос. По встречному пути пронеслась электричка, и в грохоте ее колес пропали все остальные звуки. Зато можно было хорошо разглядеть того, на рельсах – нечто бесполое, в широких штанах, футболке в обтяжку, с капюшоном на голове тащится, запинаясь, по шпалам. И не только ничего не слышит, но еще и не видит, или не хочет видеть, как в спину ему бьют лучи мощных прожекторов.