Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. Братишки

Казалось, протяни руку и достанешь… Бесконечная синяя гладь, редко-редко нарушаемая белым кучерявым барашком, заблудившейся в этой бесконечности, тучки. Безмерная, безграничная глубина… И где-то там, в этом голубом омуте, песня, понятная только ее исполнителю… И откуда только взялся, здесь, в горах, далеко от Родины, этот певец?..

Жаворонок…

Ах, как он старался! Может, хотел напомнить мальчишкам, что где-то там, далеко-далеко отсюда, есть место, где каждого ждет его маленькая, но такая родная и любимая, Родина, где поют такие же певцы в высокой синеве, где ждет ненаглядная любава, там, за околицей, или в соседнем подъезде «облупленной» «хрущебы»… Какая разница? Там, была Родина…

И эти мальчики мечтали и грезили о ней…

Они вовсю вертели головами, словно пытались впитать в себя и навсегда запомнить эту красоту. И только Медведь «накачивал» себя, входя постепенно в боевой транс… Это странное состояние, которое невозможно объяснить человеку, его не испытавшего, но превращающее, подчас тихого безобидного паренька в бесстрашную «машину войны»…

Да еще Бах, знавший горы, их нрав, и ожидавший от них любых пакостей, уже давно вошел в это состояние…

Они настолько уже понимали друг друга, что могли порой не разговаривать часами, зная мысли друга…

Вот и теперь они только переглядывались изредка, да исподволь занимали самые опасные места во взводной колонне, чтобы, если случись что, хоть как-то сохранить своих зеленых «салабонов». Да еще пара сержантов, таких же «дембелей», как и Рашид: «Сеня» - Павел Семенов из Свердловска, и «Гриб» - Миша Белый из Полтавы. Они тоже отпили от этой войны до самого донышка. Именно на них троих и надеялся Игорь, да еще на себя и на то, что дедушка Марс в купе с Фортуной не отвернутся от них в самый, для того, неподходящий момент…

Мечты, мечты… На войне ли им место?.. …Тишина. Спокойствие и тишина. Такие желаемые и такие непредсказуемые спутницы сопровождали разведчиков, навивая опасное успокоение. И пацаны расслабились. Поверили в то, что ничего сверхъестественного или сверхопасного в этом задании нет. Просто отцы-командиры нагнали изжоги не в меру… … Все так же пел свою песню жаворонок, только… С каждым днем песня та становилась красивее и дольше, а сем певец спускался из поднебесья все ниже и ниже. И теперь уже не казался черной точкой в голубом безмолвии, теперь уже каждый, из его ратных слушателей, мог рассмотреть пичугу. Что-то видел пернатый солист и, может быть, хотел остановить безумцев, шедших на встречу своей судьбе, может орал во все свое горло об опасности, да только…

Нет не слышали его солдаты, не понимали голоса Природы. Мальчишки слышали только песню и ничего больше.

Зря старался жаворонок… «Глас вопиющего в пустыне»… …К вечеру восьмого дня эхо донесло до них звуки далекого боя. Где-то в горах «духи» Ахмад-Шаха, а то, что это были именно они небыло никаких сомнений, долбили кого-то из «шурави»…

- Слышь-ка, командир, а не напарники ли наши по заданию в ловушку влетели, как думаешь? - Словно охотничья гончая, настораживая уши, проговорил Бах.

- Может быть, Рашид, может быть. Да, скорее всего так! А ведь какие спецы… - Игорь был суров и задумчив. - Толи нам везет не в меру, толи нас оставили на закусь…

- Не верю я в везение.

- Да и я тоже…

- Значит, нас посчитали наименее опасными, и дают возможность погулять еще немного в глубь Панджшера… - Сержант был суров не менее своего взводного, но, вдруг, что-то изменилось в его лице, и Рашид показал в улыбке такой белизны и правильной формы зубы, что лучшие протезисты мира позавидовали бы этому природному эталону. - А и хер с ним, братишка Игорь, выскочим! Нам ли быть в печали? Выскочим?

Медведь смотрел на своего «замка» и завидовал. У него-то самого такой уверенности небыло. И хоть и пытался прапорщик «соответствовать», но у Баха это получалось много лучше. Нет, это была не безрассудная беззаботность, ни в коем случае, а огромный опыт… Опыт проведенных в горах экспедиций. Когда всем тяжело или кто-то чувствует шкурой приближение крупных неприятностей, все и случается на редкость плохо если не находился средь команды весельчак-балагур. Эту, Ваньки Теркина роль, или вернее бремя, и нес на себе Рашид. Сначала в спорте на гражданке, потом во взводе Медведя в армии…

- Выскочим! Куда денемся? - Улыбнулся Медведь. И не улыбнуться было невозможно. - Давай, Рашид, Ясно Солнышко, якорь тебе в глотку, давай Бах, поднимай настроение пацанам, расскажи что-нибудь про нашу с тобой службу, только не припездывай лишнего - я-то тебя знаю… Ротный братец Гримм… А я пока прогуляюсь немного по окрестностям… Огляжусь маленько…