Лев Пучков - Инкубатор

Степа не задумываясь заявил, что это маловероятно. Юра с готовностью поддержал:

— Не знаю, как в бассейне, но на «кухоньке» его бы как минимум пару раз вырубили. Там была толпа здоровенных бухих мужиков, это надо просто, ну, очень шустрым быть, чтоб так лихо разобраться с ними. Не уверен, кстати, сам бы я там справился или нет. Тем более впотьмах, да еще в такой уе…щной маске.

Все дружно посмотрели на «вещдоки», аккуратно сложенные на соседнем столе: упакованные в целлофан маску с клювом, балахон и прочие аксессуары.

Веня окатил Степу с Юрой почти осязаемой волной благодарности и неожиданно впал в конструктив:

— А мы можем провести следственный эксперимент?

— Не вопрос, — кивнул Петрович. — Давайте проведем…

Угадайте, кому поручили играть роль маньяка?

На этот раз никакой «дедовщины» не было, а логику эксперимента Петрович обосновал в два счета: я ближе всех к Венику по параметрам. Примерно такого же сложения, немного сильнее, немного лучше подготовлен.

Очень не хотелось облачаться в страшную маску.

Одно «очко» треснуло (Степа подбил музейным фонарем), снаружи маска была хорошо забрызгана кровью, и вообще, эта дрянная штуковина мне жутко не нравилась. Меня от нее почему-то бросало в дрожь.

— А разве… нам не надо делать экспертизу ДНК? — заботливо напомнил я.

— Не надо, — Петрович был беспощаден. — Я взял материал с балахона, в том месте, где укусила такса. Остальная кровь нас не интересует.

По звонку Вени секьюрити притащили нам фонарь. Публика рассредоточилась по кабинету, мне вручили серебряную ложку для обуви, дали фонарь, нахлобучили маску и выключили свет.

— Работай, маньяк!

На первой же минуте эксперимента выяснилось, что работать (быстро двигаться и орудовать ножом) в таком виде и в таких условиях невероятно трудно.

Во-первых, «очки» сильно затрудняли обзор даже при включенном свете, а в темноте и при скачущем свете фонаря я чувствовал себя почти слепым.

Во-вторых, здорово мешал «клюв». Примерно в половине случаев, когда я кого-то «резал», то задевал жертву «клювом». От этого маска съезжала в разные стороны — в зависимости от вектора сопряжения «клюва» с жертвой — и приходилось ее постоянно поправлять, иначе ничего не было видно.

В-третьих, почти все «жертвы» в процессе контакта успели выписать мне по паре под…опников (pardon, my French), настолько неуклюж я был в этой дурацкой маске и при пляшущем свете фонаря.

По итогам эксперимента были сделаны два вывода:

— тот, кто устроил резню, долго и упорно тренировался в сходных условиях, в момент совершения преступления четко контролировал ситуацию… — и обладал поистине дьявольской ловкостью.

Первый пункт, сами понимаете, исключал внезапное сумасшествие и спонтанное буйство, равно как и яростный берсеркский припадок, вызванный приемом психоактивного вещества.

После эксперимента одухотворенный Веня позвонил начальнику СБ и спросил о результатах поисковых работ (секьюрити метр за метром прочесывали дом в поисках Веника и Ивана).

Результатов не было.

— Веника можете не искать, — уверенно заявил Степа. — Я вам говорю, его подменили до аудиенции. Тот человек в зале, когда мы шли в библиотеку — это уже не Веник.

В рамках проверки обеих версий мы прогулялись в операторскую. Там был еще один пульт, не такой, правда, грандиозный, как в кабинете хозяина дома, но вполне рабочий, с множеством небольших экранов и системой управления. Мы проверили запись и выяснили, что Веник покидал усадьбу как раз после нашего разговора. Через некоторое время вышел Иван. Веник вскоре вернулся, а Иван — нет.

Все, что было на записи, подтвердили секьюрити, дежурившие в это время на воротах. Действительно, молодой господин выбегал пообщаться к подъехавшему приятелю, о чем секьюрити в установленном порядке сразу же сообщили Ивану. Иван вроде бы уехал с Вениковым приятелем (обратно он не пришел), а сам Веник вернулся. Вот, собственно, и вся «привратная» история.

Мы оделись, взяли фонари и всей толпой прогулялись к тому месту, где, предположительно, стояла машина приятеля Веника.

Так, про погоду вам надо? На оперативную обстановку она не влияет (Степа сказал, что «стилеты» не оставляют следов), но если кому хочется лирики, извольте: кружился легкий снег, волшебными блестками переливавшийся в лучах наших фонарей и устилавший пустую дорогу невесомым белым покрывалом.

— Это бессмысленно, — предрек Степа, когда мы обнаружили на обочине люк. — Если тут работали… эмм… «диверсанты», то там ничего нет, кроме дерьма вперемешку с кислотой.