Евгений Сухов - Конец таежной банды

– Нет, я своими глазами видел все, – возмущенно возразил Серый, – ей прямо в сердце маслину загнали. Она мертвая лежала, а через пять минут воскресла и всех поубивала на сходняке.

– Да, сильно, – согласился Кван, – посмотрим, на что она способна.

– Скажите, долго мы будем сидеть в этом проклятом лесу? – сдерживая ярость, ледяным тоном поинтересовался Трефилов, приблизившись к командиру отряда наемников. – Когда будем атаковать?

– Когда придет время, – спокойно ответил Кван, – мои люди сейчас проводят разведку. Ударим завтра…

Пакин велел своим людям растянуться в цепь и соблюдать тишину. Евдокия была права, когда думала, что он затеял неожиданно напасть на противника в его лагере. Теперь они медленно подбирались к красным. Постов нигде не было видно, и это показалось Власу странным. После прошлого фиаско противник стал еще более легкомысленным. Это просто не укладывалось в голове. И тут случилось то, чего бывший белый офицер никак не ожидал. На них напали из засады, быстро, бесшумно. Красные ждали их. В последнюю секунду Пакин почувствовал чье-то присутствие за спиной, развернулся, но нож отразить уже не успел. Ему удалось лишь отклонить лезвие от первоначальной траектории. Удар пришелся в бок, под желудок. Пакин выстрелил. Пуля попала китайцу в горло. Противник как раз успел выдернуть нож и готовился нанести второй удар. Захрипев, китаец попытался зажать рану ладонью и махнул ножом наотмашь. Пакин уклонился и вогнал следующую пулю китайцу точно между глаз. Затем он повернулся и, закрываясь рукой, выстрелил в другого нападавшего, выскочившего из-за кустов шиповника. Китаец увернулся от пули, а в руке Пакина осталась метательная стрелка, пробившая предплечье насквозь.

– Отходим, – заорал он во все горло и прыгнул назад в овраг. Над его головой пронеслись еще две стрелки. В овраг скатился Петр, с которым они шли рядом. У парня было перерезано горло. Перепрыгнув через труп, Пакин рванул вдоль по оврагу к реке. Он уже был на берегу, когда в спину воткнулось метательное лезвие. Развернувшись, он выстрелил, а затем упал в воду. Тут же затрещали винтовочные выстрелы. Перестав таиться, китайцы вышли из укрытий и открыли по нему ураганный огонь. Пакин нырнул как можно глубже. Он греб и греб изо всех сил, погружаясь в пучину, а вокруг вспенивали воду пули. Только когда сознание стало оставлять его, офицер позволил себе всплыть и увидел, что находится уже далеко от места, где их подстерегала засада. Течение реки было быстрое. Оно несло его в крепость, домой, однако плыть дальше, не остановив кровь, он не мог. Кое-как выбравшись на берег, Пакин занялся своими ранами. Кровопотеря была серьезная, однако не это его волновало. Все раны были пустячными, за исключением ножевого ранения в живот. Крупные сосуды и вены нож не задел, в желудок тоже не попал, но стерильным не был, и потому сомневаться не приходилось, что разовьется воспаление. По опыту Пакин знал, что ранения в живот в большинстве случаев приводили к летальному исходу. Выживали единицы. Человек обычно умирал долго и мучительно в горячке. Отвлекая себя от грустных мыслей, Пакин затянул тампон на животе ремнем и занялся рукой. Выдернул стрелку, остановил кровотечение и перебинтовал разорванной на лоскутки гимнастеркой. С метательным лезвием в спине он ничего сделать не мог, оставил так. Главным было не упасть на спину, чтобы не вогнать его дальше в легкие. Сделав над собой усилие, он поднялся на ноги и побрел по тайге. Слабость клонила Пакина к земле, и казалось, что каждый куст, корешок и травинка стараются его удержать, остановить, оставить в лесу навсегда. Все вокруг казалось чужим и враждебным. Предметы в глазах были словно подернуты дымкой. Так случалось обычно перед рассветом, когда солнце испаряло росу, однако на этот раз было иное. Туман в глазах был предвестником потери сознания. Он терял силы, шатался, но стискивал зубы и шел дальше, повторяя себе, что не сдастся никогда… Высоко в ветвях надрывно кричала кедровка. За ней дятел вывел протяжную дробь. Потом он услышал шум воды и повернул к реке. Хотелось пить. В лицо пахнуло прохладной влагой. Только подойти к берегу оказалось не так просто. Маленькая быстрая речушка Лосиная текла с гор и сильно подмывала берег здесь внизу своими бурными водами. Дорогу ему преградили целые завалы из могучих сосен, упавших под натиском воды. Река подмыла их корни, и великаны рухнули, образовав непроходимые дебри. Пакин двинулся вдоль берега. Добрался до порогов и здесь лес поредел. Пошел «куях», как называли местные мелкий и редкий сосновый лес. Деревья с трудом пробивались среди камней, жались к скалам и клонились к земле от ветра.