Михаил Серегин - Божий спецназ

Фистенко взял с собой всего пятнадцать бойцов, отбирая их не столько по опыту, – опыт в этом преследовании, если они обнаружат следы, был не особенно важен, – а по выносливости, чтобы пройти по весьма пересеченной и сложной местности за короткое время большое расстояние. С рацией и небольшой группой он планировал пройти по тайге хотя бы сутки. За это время будет совершенно точно понятно, есть следы или нет. Следы он обнаружил, но еле заметные. По его предположению в тайгу подались двое, максимум трое уголовников. Или абсолютно неопытные придурки, либо самый костяк группы.

Очень быстро из поселка пришло сообщение, что взяли двоих, а спустя три часа еще двоих. Майор не сомневался, что всю группу скоро накроют и станет понятно, скольких он преследует. Рация в сопках замолчала. Сначала спецназовцы подумали, что попали в неблагоприятную зону, но потом выяснилось, что рация вышла из строя. Через четверо суток Фистенко понял окончательно, что он преследует действительно тех самых беглых уголовников и что их больше пяти человек. Самое главное, что в их составе был опытный спецназовец, который провел всех в округе, как мальчиков. Возвращаться было уже нельзя, потому что уголовники скроются и, когда майор сможет сообщить о них, те будут очень далеко.

А тридцать минут назад Фистенко со своими бойцами их догнал. И сразу вступил в огневой контакт. Он не знал, удалось ли его группе кого-нибудь убить или ранить из уголовников, но сам он потерял одного убитым и двоих раненными. Тринадцать человек против шестерых – не такое уж существенное преимущество, когда отсутствует возможность маневрировать и применять навыки спецназа. Ситуация была до идиотизма простой. Впереди был небольшой овраг, который не обойти ни справа, ни слева. Овраг и подступы к нему завален сушняком, все обильно заросло кустарником и древесным подростом. Лобовая атака невозможна, потому что из оврага спецназовцев перебьют за тридцать секунд. Сами же спецназовцы преследуемых не видели. Высидеть в такой ситуации ничего толкового было невозможно. Можно ждать неизвестно чего и сутки, и двое, и больше.

– Вы эти места знаете? – спросил майор Матюшина. – Что там у них за спиной, за этим овражком?

– Места тут нехоженые, – уклончиво ответил охотник. – Так уж чтобы совсем нельзя было пройти, такого не бывает. Другое дело, что трудно пройти.

– Короче! Могут они скрытно отойти и исчезнуть в тайге?

– Могут, наверное, – согласился Матюшин. – Только тихо этого не сделаешь, в таких зарослях обязательно шум будет. А вообще-то места тут труднопроходимые. Охотники сюда не ходят.

– Твою таежную мать! – раздраженно рявкнул майор. – Судьбу ее за душу и в селезенку! Завел я пацанов. Ни туда, ни сюда ходу нет. И гранат нет, а то забросал бы их к чертовой матери!

– Майор, не кипятись, – тихо сказал отец Василий. – Они ведь тоже не дураки, по твоим рассказам. Им ведь тоже деваться некуда. А если им предложить сдаться? Для них это серьезный шанс хоть на какую-то жизнь, пусть и в спецлаге.

– Ты что, батюшка, не понял? – вытаращил глаза офицер. – Это же волчары, дикие звери! Они клыками и когтями нас драть будут, но попытаются прорваться. Это же понимать нужно, какая в них сейчас ненависть! Хотя вам-то откуда это знать, священнику? Вы ведь больше специалисты по любви к ближнему своему. Вот и любите их, только издалека, а я их сожгу заживо ракетницами, вон сколько там сушняка. А кто из огня прорываться будет, тех покосим очередями. Мне мои пацаны дороже!

У отца Василия по спине побежали мурашки, когда он понял, что затеял Фистенко. Скорее всего, выхода у майора не было. Упустить уголовников он не имел права и обязан был принять все меры к их задержанию или уничтожению. Взять он их не мог, и надежно блокировать – тоже. Оставалось одно – уничтожить всеми доступными способами. И еще он должен был сберечь своих бойцов.

Священник смотрел на двоих спецназовцев, которые сидели рядом с ними на земле. Не очень опытные пацаны, хотя и здоровые. Вид у них был не столько испуганный, сколько растерянный. И на командира они смотрели с большой надеждой. Где-то там дальше, рассредоточившись и заняв позиции, лежали еще десятеро. Не слишком надежный заслон, если среди этих десяти тоже есть неопытные пацаны. Озверелые бандиты могут в любой момент обрушить шквал огня из шести стволов и ломануться на прорыв. Что тогда будет? Если не упиваться особым оптимизмом, то, скорее всего, уголовники прорвут кордон, половина спецназовцев будет убита или ранена, а оставшиеся перебьют нападавших. Только нет гарантии, что один или двое, самых шустрых, не прорвутся и не уйдут в тайгу. Это будет называться пиррова победа. Или как сказал в сериале «Спецназ» один генерал: «Это не пиррова, а херова победа». Преследовать этих уцелевших майор не сможет, потому что у него даже сейчас один «двухсотый» и два «трехсотых». А после этого короткого боя их будет вдвое больше. Как он сможет бросить раненых, особенно тяжелораненых? С остатками своего отряда он не сможет их даже вынести из тайги. Значит, неизбежная смерть еще кого-то. Отправить одного-двоих за помощью и смотреть, как раненые умирают? Мучительно и тяжело, зовя мамку и отчаянно ловя взглядом взгляд командира, который их привел сюда.