Максим Шахов - Крещение пулей

– А теперь слушай, какой будет епитимья… Москальские попы в последнее время совсем распоясались. Один за другим они захватывают наши приходы. Мало того, теперь они нацелились еще и на нашу молодежь. В Брянской области скоро пройдет съезд молодежного движения «Спас». В нем примут участие в том числе и делегаты от львовских вузов… Такого не было с тридцать девятого года. Если так пойдет дальше, то совсем скоро москальские попы потребуют вернуть им собор Святого Юра…

– Скорше головы тех, кто потребует его вернуть, прикрасят паркан Лычаковского цвинтаря, панотче! У Львови есть кому захищать святыни!

– Это пока есть, – кивнул протосинкел. – Но, как говорят москали, курочка по зернышку клюет. Если они начнут распространять свою москальскую веру среди нашей молодежи, то со временем наши соборы защищать может оказаться некому…

– Тогда нужно сделать так, панотче, чтобы делегаты на москальский съезд не поехали! В студенческом «Братстве» Львова есть достойные хлопцы, которые могут это сделать. Если делегаты не поймут по-хорошему, им стукнут пару раз для доходчивости по голове свинцовой трубой…

– Это не решит проблему, – покачал головой протосинкел, – а создаст новые. Но по сути ты прав. Мы не должны позволить москалям растлевать нашу молодежь. Только сделать это надо так, чтобы отбить такую охоту раз и навсегда.

– Но как это сделать, панотче?

– Нужно, чтобы в самый разгар съезда, во время выступления его главного организатора, сработала бомба, от которой попа бы разорвало на куски, а как можно больше делегатов покалечило. Если такое случится, никакого молодежного движения создано не будет! И навряд ли в ближайшем будущем найдется другой поп-москаль, который рискнет что-то подобное организовать. А если вдруг и найдется, то родители просто не отпустят своих детей на другой съезд. Правильно?

– Да, панотче! Это сработает. Но кто… – начал было Орест и тут же умолк. Затем, сглотнув, спросил: – Это… Это и есть моя епитимья?

– Да, – кивнул протосинкел. – Сорвав москальский съезд, ты искупишь свой грех. Не иначе! И ты поклялся, что исполнишь это во что бы то ни стало.

Орест опустил голову и снова сглотнул.

– Я понял, панотче… Но такую акцию я в одиночку не проверну.

Отец Роман пожал плечами. Орест, подняв на него глаза, объяснил:

– Я имею в виду, что хлопцев, которые с радостью согласятся пустить кровь проклятым москалям, я, конечно, знаю. Но им все равно придется заплатить. Да и на подготовку понадобятся немалые деньги. Тем более что съезд пройдет на Москальщине…

– Деньги будут, – кивнул протосинкел. – Скажи сколько, и завтра я тебе передам их здесь же.

– Хорошо, панотче! Я уточню сумму и сообщу.

– Тогда последнее, – поднялся протосинкел. – Никто, ни одна живая душа, включая твоих хлопцев, не должна не то что знать, но даже догадываться, что ты это придумал не сам.

– Конечно, панотче, – проговорил Орест, опускаясь на колено. – Я грешник, но не дурак. Спасибо! Я сделаю все, как сказал панотец.

И, почтительно наклонив голову, Гресь поцеловал руку Кубийовича.

Закончив курить, Логинов затушил окурок, потом взял пепельницу и прошел в комнату отдыха за спиной генерала, где смыл окурок в унитаз. Когда он вернулся и поставил пепельницу на место, замдиректора как раз положил трубку.

– Ну что, все прочитал? – кивнул он Виктору.

– Так точно, товарищ генерал. И теперь не понимаю уже вообще ничего, – проговорил тот, возвращаясь на свое место. – Это ж не досье, а характеристика для поступления в Академию ФСБ. Ну, или для причисления к лику святых. Не был, не привлекался, не замечен…

– Ну так я тебе потому и не дал его сразу, – пожал плечами генерал. – Дело не в самом отце Вениамине, а в том, что мы получили очень тревожную информацию от нашего львовского резидента…

– Что за информация? – спросил Виктор, присев.

– Резидент совсем недавно завербовал одного львовского студента. Тот подрабатывает официантом в львовском ресторане «Бойивка». Как ты понимаешь из названия, содержит его ярый националист. И собирается там соответствующая публика. Так вот, в этом ресторане, кроме общего зала, есть также отдельные кабинки, которые называются «схронами». И вот этот студент случайно подслушал обрывок разговора в одном из таких «схронов». В оригинале фраза звучала так: «Ничого, пип-москалык цей на зльоти кровавою юшкою вмыйеться, щоб бильш никому й на думку нэ спало нашу молодь у кацапську виру зманюваты», – прочитал из донесения генерал. – Что в дословном переводе означает: «Ничего, поп-москаль этот на слете кровью умоется, чтобы больше ни у кого даже мысли не возникло нашу молодежь в кацапскую веру сманивать…»