Максим Шахов - Ген разведчика

И Андрей начал. Едва первый араб оказался на расстоянии вытянутой руки, он рванулся вперед. Короткий обманный финт левой рукой… Идущий впереди тюремщик инстинктивно поднырнул и тут же налетел на хук с правой. Бравого араба отшвырнуло назад, но удар оказался недостаточно сильным, и Веретенникову пришлось схватиться с двумя. Продержались они около минуты, а может, и того меньше.

Боб одного из своих противников сбил профессиональной подсечкой, затем пытался достать второго ударом из тэквондо в голову, как вдруг лежащий подбил его опорную ногу. И все трое оказались на полу, образуя шевелящуюся куча мала. Вскоре удачный удар локтем в челюсть «выключил» американца.

Веретенников пропустил колено в солнечное сплетение. От острой боли и недостатка кислорода он согнулся с распахнутым ртом, тут же получил молниеносный удар кулаком в висок и потерял сознание.

Подхватив под руки бесчувственные тела, арабы вытащили их из камеры и поволокли по темному коридору. Голые ступни пленников подскакивали на квадратах древней брусчатки, но далеко тащить не пришлось. В этой тюрьме все было продумано еще до момента ее закладки, и на каждом этаже имелась своя пыточная.

Один из тюремщиков толкнул плечом тяжелую, обитую металлом деревянную дверь, но едва все шестеро оказались в темном помещении камеры пыток, будто по невидимой команде вспыхнул яркий свет. Арабы непроизвольно зажмурились, а когда открыли глаза, то их удивлению не было предела.

В камеру, куда они сейчас вошли, всему персоналу тюрьмы, кроме непосредственных работников, вход был строго воспрещен, а работала здесь дюжина европейцев, которые никак не пересекались с остальными. Привыкшие к затхлому полумраку камер арабы, сжившиеся со своим ремеслом, передаваемым из поколения в поколение, неожиданно попали в двадцать первый век – все пространство залито ярким светом, их окружали гладкие белые стены, везде сплошной пластик, хромированный металл и множество непонятных сияющих предметов, мигающее множество разноцветных крохотных лампочек… В центре просторного помещения размещались две установки, похожие на солярий или, скорее, саркофаг, впрочем, арабам было все равно – значение и первого, и второго для них оставалось неизвестным.

Между установками, широко расставив ноги и заложив руки за спину, стоял Карл Мерк в сером комбинезоне, поверх которого был повязан фартук из плотной резины. Взглянув поверх очков на замерших в почтительной позе арабов, он, грозно сдвинув брови, рявкнул:

– Все сделали, как я приказал? Не перестарались?

– Все выполнили, как было приказано, саиб, – сдавленно прохрипел один из арабов, видимо, старший, лет сорока, с перебитым носом, угловатым лицом и мутным, явно невидящим глазом. Судя по тому, что остальные на его речь никак не отреагировали, английским языком владел лишь этот кривой.

– О’кей, – выражая удовлетворение, кивнул Мерк и распорядился: – Ладно, укладывайте.

Кривой прикрикнул на своих подчиненных, те подтащили пленников к саркофагам и забросили на узкие лежаки.

Сумасшедший Профессор стал разминать кисти рук, обтянутые латексными перчатками. Приблизившись к установке, на которой неподвижно лежал Андрей Веретенников, он приподнял веко, внимательно всматриваясь в зрачок, потом сосчитал пульс. Еще раз с довольным видом, думая о чем-то своем, кивнул, затем перешел к Гранду и подверг американца такому же поверхностному осмотру. Обоими подопытными экземплярами он остался доволен – арабы их оглушили, но не искалечили. Став к тюремщикам вполоборота, приказал:

– Ждите за дверью, когда понадобитесь – вызову.

После жеста старшего, понимавшего язык, четверка послушно вышла из пыточной. Оставшись наедине с пленниками, Карл Мерк перешел в дальний угол камеры, где находился пульт управления. Замерев перед несколькими рядами клавиш под экраном дисплея, он вдруг почувствовал себя дирижером перед пюпитром.

– А почему бы и нет? – вслух произнес Сумасшедший Профессор. – Ведь я тоже творю.

Сложив пальцы в замок, он выгнул их, громко хрустнул суставами, затем застучал по прозрачной панели клавиатуры, набирая нужную программу.

С едва слышным шипением сдвинулись с места дугообразные крышки саркофагов, загудели набирающие мощь магнитроны. Эксперимент по изменению личности начался…

Разборка «подарков» с далекой родины, их изучение, а заодно скрытие следов от «оберток» затянулись до позднего вечера. Покинуть место своей стоянки диверсанты смогли, лишь когда тусклый шар солнца закатился за барханы.