Максим Шахов - Ген разведчика

– Уборка номеров, – кротким голосом ответила Мехли. Раздался щелчок замка, дверь распахнулась. С противоположной стороны стояли двое охранников Омара Хаджи. Это были крепкие ребята, явно увлекающиеся тяжелой атлетикой. На их могучих фигурах дорогие костюмы смотрелись, мягко говоря, нелепо.

Зульфия сделала шаг в сторону, уступая дорогу мужчинам. Первым двинулся Лялькин, вторым Савченко. Они остановились, встав прямо перед бодигардами, и оказались ростом выше бравых охранников, отчего те заподозрили неладное.

– Вы кто… – Один из охранников попытался вытащить из-под пиджака оружие, но Кирилл успел перехватить его руку и произвел молниеносный бросок из айкидо.

Большой шкаф громко падает. В этот раз вышло не совсем как в поговорке. Охранник, едва растянулся на полу, тут же ногой подсек Лялькина. Мужчины покатились по ковру. Картина, достойная кинокомедии, – мужик в дорогом костюме и женщина в мусульманском наряде, натужно пыхтя, нешуточно мутузили друг друга.

У Виктора все вышло куда проще: удар ребром ладони в висок, и «шкаф»-охранник, завалившись на стену, сполз, уставясь в одну точку стекленеющим взглядом.

В номер быстро вошла Воронцова и бесшумно прикрыла за собой дверь, потом указала Стрелку на катающихся по полу и сбивающих ковры поединщиков, произнесла:

– Заканчивай представление.

Тем временем араб изловчился и оседлал Лялькина, мощными коленями надавливая на грудь, он уже занес для удара кулак размером с глиняный горшок.

Оказавшись позади телохранителя, Виктор ухватил того одной рукой за подбородок, другой за мощный затылок и резко провернул.

– Долго возишься, – зло произнес морпех, оттаскивая в сторону агонизирующее тело.

– У меня другой профиль, – огрызнулся оперативник. Савченко не успел ему ответить. Дверь в глубине холла неожиданно широко распахнулась, и в помещение ворвался Омар Хаджи – шум привлек его внимание и разозлил не на шутку. Палестинец был полон решимости устроить самый страшный разнос своей челяди, но, увидев чужаков в женском одеянии, сперва замер, пораженный, потом сорвался с места, пытаясь скрыться в глубине лабиринта комнат номера люкс.

Виктор, подобрав полы своего одеяния, бросился следом, на ходу подхватывая увесистый пуфик, обтянутый бело-черной шкурой зебры, и, широко размахнувшись, метнул его вперед. Пуфик врезался Омару между лопаток и придал ему ускорение, от чего палестинец развел руки и во весь рост рухнул на живот, издав неприличный звук. Савченко в два прыжка преодолел все пространство комнаты, наклонился над арабом, но дальнейшая нейтрализация не потребовалась. Хаджи лежал без чувств.

– Тащите его в спальню, – распорядилась Алена.

Палестинца уложили на широкую кровать и привязали руки к спинке. Молодая женщина бросила сумочку на прикроватную тумбочку и обратилась к своим спутникам:

– А теперь оставьте нас одних.

– Это уже напоминает отрывок из немецкого фильма для взрослых, – оглядев с усмешкой тяжело вздымающийся живот посредника, проговорил Кирилл.

– Не тяни время, – сердито ответила Воронцова, натягивая на руки прозрачные латексные перчатки, потом достала из сумочки шприц-тюбик в пластиковой оболочке.

Лялькин пожал плечами и вышел, осторожно прикрыв дверь. Тем временем Виктор извлек из недр балахона АКМС и, передернув затвор, устроился в кресле, направив ствол десантного автомата на входную дверь. Просторная женская одежда позволила не только захватить с собой оружие, даже надеть «лифчик», набитый боеприпасами. Причем это не бросалось в глаза.

Кирилл внимательно смотрел на своего товарища, на автомат с откидным металлическим прикладом, стволом, как камуфляжем, покрытым пятнами сгоревшей краски от частой стрельбы, деревянное цевье с давно стертым лаком. Оружие, что называется, давно находилось в пользовании. Затем взгляд оперативника сместился на шею диверсанта – из-под балахона змейкой в уголок рта тянулся шнурок, конец которого тот сейчас зажимал зубами.

– Ну ты даешь, Стрелок, прямо к войне приготовился, – занимая соседнее кресло, с усмешкой констатировал Лялькин.

– Я к ней всегда готов, – не отрывая взгляда от входной двери, серьезно ответил Виктор.

«Время неумолимо и всех нас меняет до неузнаваемости», – затягиваясь крепким табаком, уже без тени улыбки подумал Кирилл. Действительно, десять лет тому назад, когда они познакомились с Савченко, он сам был совсем молодым оперативником госбезопасности, которого, кроме Христофорова, никто не хотел держать в своем отделе, что в любой момент могло вылиться в банальное увольнение с «волчьим билетом». А Виктор оказался бежавшим из чеченского плена срочником-морпехом. Теперь же, спустя годы, Кирилл Лялькин сам стал матерым сыскарем-«волкодавом», а ушастый срочник превратился в настоящего солдата.