Максим Шахов - Генерал Смерть

– Осторожно. С Генералом ушел не один Свендсен.

Талеев кивнул:

– Я помню.

В трехстах шести с половиной метрах от них, на склоне маленького холма, в небольшом углублении за кочкой лежал Свендсен. Его руки продолжали удерживать винтовку, но голова бессильно уткнулась в ее деревянный приклад. Снайпер был еще жив. Но не мог пошевелиться: мощная пуля из «хеклера» напрочь перебила ему позвоночник чуть ниже его шейного отдела, войдя сверху вниз.

Иван Дерунов не испытывал боли. Он вообще ничего не испытывал. Последним сожалением в его угасающем сознании была вполне профессиональная мысль: «Зачем я приподнял голову, когда увидел выходящего одиночку, и не выстрелил на счет «один»?!»

Вот так на соревнованиях лишаются медали. Свендсен лишился жизни...

Гера коротко свистнул, и к нему быстро подошли двое оставленных у красной тряпочки коллег и проводник.

– Что за стрельба? – поинтересовался Вадим, и тут его взгляд уперся в сидящего на земле Снайпа. – А... Какого черта? – Аракчеев присел на корточки напротив своего друга. – Ты почему здесь, и что такое, вообще?!

– Я выполнил свою работу...

– Эй, ты не слишком-то обнимайся с ним! Он тебя сейчас зацелует до смерти, – предостерег Талеев.

Вадик отпрянул:

– Это не заразно?

Журналист пожал плечами:

– Я вот пока держусь.

И, обращаясь ко всем, распорядился:

– Приготовить оружие. Мы осмотрим питомник.

По неприметной тропинке Талеев направился к клеткам для собак. Остальные, молча и настороженно, двинулись следом.

Клык сидел на земле у дальних ворот вольера и курил. С другой стороны поляны его никто не мог заметить, а он прекрасно видел любого, выходящего из леса, и просматривал весь длинный ряд собачьих клеток. Собачки явно волновались. Их безмятежные, веселые игры на просторе постепенно переходили в грызню. Они отбежали в противоположный край и бросались на окружающую вольер решетку. Чуяли посторонних!

О! Откуда это выстрелы? Генерал ничего не говорил о них. Ну, раз не говорил, значит, и нечего обращать внимание. Тем более что за выстрелами абсолютно ничего не последовало. Прошло еще несколько минут, прежде чем на тропинке к клеткам появился человек. Он неторопливо и осторожно двигался вперед. В руках у него был пистолет, а с плеча свисал на перевязи короткий штурмовой автомат. «Хорошая штука, – одобрительно подумал Клык. – Но против моих собачек вряд ли поможет».

Когда он уже почти решил, что человек идет в одиночку, из леса показался еще один, за ним другой, третий... «О! Так это же Свет!» Какая, на фиг, разница?! Генерал приказал: дойдут до клеток, спускай собак.

– Кыш! Брысь! Кому сказал, отвяжитесь!

Шедший следом за журналистом Аракчеев на всякий случай отступил от сетки на максимальную дистанцию.

– Да эти твари просто озверели! Смотри, как бросаются. А если прорвутся? Что-то хлипковата сеточка-то.

– Да ничего не случится, – успокоил его парень-проводник. – Сетка специальная, сверхпрочная, а столбы им не повалить. Волнуются, потому что чужаков увидели. Старайтесь вообще не обращать на них внимания.

Идущий в той же группе Редин так и старался делать. Он отвернул в сторону лицо и попытался даже что-то беззаботно насвистывать. Впрочем, из-за громкого лая ничего все равно не было слышно. «Ну-ну, «не обращайте внимания». Да они же вот-вот в ухо вцепятся, зверюги!»

Вдоль клеток дорожка была широкая и протоптанная. Вся четверка двигалась теперь плотной группой и гораздо быстрее. Да и граница вольера здесь отступала метров на десять...

«Ну, теперь пора!» – решил Клык.

Он откинул щеколду и во всю ширь распахнул обе створки ворот. Потом громко почмокал губами и коротко, но пронзительно свистнул. В этот момент его и заметил Талеев. Он что-то начал говорить своим друзьям, указывая рукой на незнакомца вдалеке.

«Маши, маши ручонками-то теперь! Я посмотрю, как ты сейчас ножками замашешь. Ан нет, не убежишь! Все вы никуда не денетесь. У псинки-то четыре ножки, а уж зубы-то, зубы...» – приговаривая так, Клык отступал от открытого прохода все дальше и дальше. На всякий случай.

Собаки, наконец, услышали знакомый призыв. Сначала одна насторожила уши, потом вторая повернулась в сторону выхода... и вот уже вся стая, оглушительно лая, бросилась к открытому проходу. Собак было пятнадцать. Три или четыре из них, оказавшись на свободе, свернули налево и быстро исчезли в лесу за холмами, но дюжина целеустремленно кинулись на чужаков.