Андрей Загорцев - Боевое кредо

Поэтому сержант Петренко, увидев непонятное длинноволосое существо, с сережками в ушах и в закатанных до колен джинсах, недолго думая, рявкнул:

– А ну, мля, марш отсюдова, день посещений в субботу!

Человеческое существо подпрыгнуло на месте и обматерило сержанта грубым мужским басом. Сержант, решив, что на КПП напали трансвеститы, вызвал подмогу в лице своего помощника и, прикрыв тылы на всякий случай (да мало ли что, вдруг это непонятное существо – любитель мужественных сержантских задниц?), ринулся в атаку. Атака захлебнулась, когда неизвестный предъявил кучу документов, в том числе и предписание на прохождение службы в данной части. Неизвестного в списки вражеских шпионов зачислять не стали, позвонили в штаб и очень скоро, часа через три, все-таки сумели выйти на начальника строевой части и сообщить о новом офицере, страстно желающем проходить службу. Моложавый майор начальник строевой горестно вздохнул и попросил провести к нему вновь прибывшего. Процедура оформления долгого времени не заняла, и гражданский человек, внезапно ощутивший себя лейтенантом, был представлен командиру бригады. Комбригу при виде длинноволосого, с вытаращенными глазами подчиненного стало жутко весело, и он, с шутками и прибаутками, «нахваливая и воспевая оды» окружникам-кадровикам, впал в ступор и горестно махнул рукой.

Лейтенанта-двухгодичника поселили в офицерском общежитии, в комнату с двумя «кадровыми» лейтенантами, тоже недавно прибывшими в часть. Выпускники Рязанского и Новосибирского училищ благосклонно приняли появление нового соседа и принялись приводить «пиджака» к «нормальному бою». Паренек был обстрижен наголо, кольца-сережки вынуты из ушей и еще из всяких там мест. Процесс подшивания подворотничков был им усвоен на «отлично с плюсом», хотя и вызвал некоторые затруднения, особенно при подшивании зимнего бушлата. Ботинки с высоким берцем привели его в полнейший восторг; жаль, что вместо крутой банданы с черепами на голову напялили бесформенную камуфлированную кепку. Однако паренек оказался ухватистым и, подсмотрев некоторые секреты у своих «кадровых» друзей, с помощью проволоки и утюга привел кепчонку в более-менее сносный вид. Наличие военной кафедры в институте, выпустившем лейтенанта-двухгодичника, свидетельствовало о том, что данный товарищ был полным профаном в военном деле, особенно в строевой подготовке.

Лейтенанты объяснили, кому надо отдавать воинское приветствие, а кому и замечание сделать за неотдание оного. Причем, чуть-чуть покривив душой, они внесли небольшое изменение в устном изложении «Строевого Устава», и новенький лейтенант недели две отдавал воинское приветствие своим соседям по комнате, переходя на строевой шаг и звонко во весь голос приветствуя друзей. Потом, конечно, он обтерся и перестал удивлять окружающий люд криками типа «Здра жела. тыщ лейтенант СПЕЦНАЗА».

Соответственно, лейтенанты потренировали своего подопечного в проставлении за должность, за подъемные, за получение первой зарплаты и за многое другое. В результате вновь прибывший через месяц стал «своим в доску», перестал спрашивать в «чипке» гамбургеры и колу, а организм его, привыкший за годы студенческой жизни к пиву, перестроился на более крепкие напитки. Теперь молодой лейтенант вальяжно фланировал по части, спокойно заваливал порученные задачи, очень толково объяснял причину неудач и громко рыкал на военнослужащих по призыву: «Кудда-а-а преешь, абезьян?»

Молодой лейтенант прошел курс обучения, «смело и мужественно» совершил прыжок из вертолета, после приземления получил запаской по одному месту, и добился разрешения от своих соседей на ношение тельняшки и берета. На стрельбах увлеченно пострелял по мишеням и громогласно заявил после: «Халф-Лайф – отстой!» Все у него нормализовалось; остались некоторые пагубные привычки типа Интернета и сетевых игрушек, которые, однако, несению службы не мешали. Еще бы совсем немного, и он стал бы военным – обыкновенным, однако, по воле случая, шествуя по штабу с кучей каких-то документов, наткнулся на командира. Лейтенант знал, что при встрече с начальством лучше всего сделать тупое лицо и как можно быстрее сбежать. Выполнить он успел только процедуры с лицом. Комбриг, увидев «пиджака», ощерился и хотел за что-нибудь «отлюбить» бедолагу, однако почему-то передумал.

– Слышь, лейтенант, ты же у нас вроде с компьютерами дружишь?

– Никак нет, тщщщ… полковник, я с лейтенантами первого батальона дружу.