Андрей Загорцев - Боевое кредо

Наконец проблема решилась весьма просто: пачка сигарет – и шлагбаум взметнулся вверх, пропуская остальные машины.

На втором КПП нас завернули куда-то в сторону на стоянку и предложили старшему пройти в сторону штабных машин и палаток, видневшихся неподалеку. Рома вытащил из-под сиденья папку с документами, проинструктировал своих подчиненных, посмотрел на нас умоляющим взглядом, но, не дождавшись сочувствия, ушел представляться.

Итак, мы на территории искомого объекта; необходимо осмотреться и продумать план дальнейших действий. Где-то среди машин и палаток надо оставить учебную закладку, описать это место, передать точные координаты ПКП на Центр, получить подтверждение – и можно считать, что задача выполнена.

– Доктор, у тебя там макеты шашек? Давай доставай – будем бомбу мастерить.

– У меня, у меня, – засуетился Аллилуев и начал потрошить свой рюкзак.

– Какие симпатичные макеты, – восхитился Пачишин, – желтенькие, на бруски масла похожи.

– Хочешь кусочек? – предложил доктор.

Через десять минут он аккуратно сложил шашки в полиэтиленовый пакет и обмотал их красной стропой, имитирующей детонирующий шнур.

– Лажа, – как обычно хором, высказали свое мнение Артемьевы, – какой нормальный военный будет ходить по командному пункту армии с пакетом? Сразу видно – или диверсант, или с деревни приехал, водки привез.

Действительно, появление непонятного летчика с пакетом среди штабных кунгов – зрелище весьма подозрительное. Надо придумать что-то другое.

– А тут дипломат старый с инструментами лежит, – отозвался откуда-то из глубины салона «начфиненок».

Портфель был извлечен из-под сидений и подвергнут тщательному осмотру. Ну, немного потаскан и замызган, так это ничего страшного. Возле ручки шурупами прикручена пивная пробка с пластилином для опечатывания. Видно, когда-то этот дипломат-чемодан использовался для переноски и хранения служебных документов. Инструменты переложили в пакет, дипломат протерли ветошью и вложили в него заряд.

– Вот это совсем другой коленкор, – одобрил личный состав.

Доктор немного призадумался и, пошептавшись с Ромашкиным, полез в свою медицинскую сумку.

– Командир, давай док детонатор сбахает! Потрясешь, когда надо, чемодан, крышка отлетит, и будет – ба-а-а-ахх! «Презик» как лопнет, и все увидят, что подорваны…

– Док, а через сколько «презик» надуется? – спросил я Аллилуева, заинтересовавшись «рацпредложением».

– Сейчас соображу… Минут через десять. Будет потихоньку раздуваться, а потом откинет крышку дипломата. Главное – замки расщелкнуть…

– Гарантируешь десять минут?

– Ага, только десять, больше никак.

Была не была, надо все-таки устроить рок-н-ролл в этой дыре. Пусть все видят, на что способны разведчики специального назначения, да еще из особой офицерской группы.

Доктор соорудил свой «химический» детонатор и с особой осторожностью передал мне дипломат.

– Когда надо будет, потряси его, отщелкни замки и поставь так, чтобы крышка не упала.

– Доктор, вы меня пугаете, – ответил я и прижал портфель к животу.

Через несколько минут появился Каузов, беспечно размахивающий портфелем и что-то напевающий под нос.

– Ха! Пацаны, прикиньте – мы до утра свой пункт управления авиацией должны развернуть! Мне уже и место указали. Все расспрашивали, как я от диверсантов улизнул; им кто-то сообщил, что на меня засаду готовили. Так что особо не светитесь, диверсантьте тут потихоньку, а еще лучше – помогите мне этот гребаный пункт развернуть.

В восемь утра благодаря нашей помощи подчиненные Каузова развернули свой пункт: поставили пару палаток, завели дизельный электроагрегат и запитали радиостанцию. На нас летчики не обращали никакого внимания и не задавали лишних вопросов – кто мы такие и откуда взялись? То ли Вермахт их проинструктировал, то ли от природы они были такие нелюбопытные.

Артемьевы, как специалисты связи, оказали начальнику радиостанции конкретную помощь в настройке каналов, попадании в какие-то створы и в остальных связистских «чудесах». Лейтенант-«начфиненок», как самый молодой и не похожий на диверсанта, был послан побродить возле пункта и нарисовать схему расположения для дальнейшего отчета. Нацепив на себя солдатскую шапку, взятую напрокат у бойцов-летчиков, вооружившись вместо пулемета командирской сумкой с письменными принадлежностями, «начфиненок», весело подпрыгивая, удалился.

Артемьевы, закончив возиться с радиостанцией летчиков, обнаглели до того, что развернули нашу каэмку (КВ-радиостанция), выставили антенны неподалеку от машины и начали «качать» связь с Центром прямо с территории ПКП. Если бы специалисты РЭБ (радиоэлектронной борьбы) работали на этих учениях в полную силу и задействовали свою аппаратуру, то после первого же вхождения в связь нам бы настал каюк. Однако никому до нас не было никакого дела. Прибежал какой-то полковник, наорал за нарушение формы одежды и приказал переставить машины в линейку и накрыть их масксетями, дабы не нарушать общего режима маскировки. Так как Каузова не было, я изобразил из себя старшего и начал вяло переругиваться, пытаясь доказать, что наши машины должны стоять именно так, ибо у нас, у летчиков, все по-другому, не так, как в пехоте. Пока мы ругались, Пачишин, изображавший из себя «старого прожженного войной прапора», вылез из палатки с двумя кружками чая. Увидев полковника, попытался скрыться, но застрял, запутавшись в матерчатом пологе и выставив наружу филейную часть.