Альберт Байкалов - Смертельная роль

– Так, – протянул Малкин и встал из-за стола. – Вы родственник Адоратской?

– Нет.

– Если журналист, то должны понимать…

– Я человек, который знает, что ваш сын невиновен, – не дал ему договорить Матвей.

Некоторое время Малкин хлопал глазами, переваривая услышанное, потом обошел стол и встал напротив:

– Признаюсь, даже подумать не мог, что когда-то могу услышать нечто подобное.

– Почему? – сделал вид, будто удивился, Матвей.

– С того момента, как в отношении моего сына началась эта травля, я временно прекратил участие в судебных разбирательствах. – Малкин показал на стоящий у стола стул, дождался, когда Матвей сядет, и вернулся на свое место. – Вы знаете, что он пока проходит в качестве свидетеля, и это всех бесит.

– Надо полагать – сын судьи, – соглашаясь с ним, кивнул Матвей.

– На фоне того, что творится в стране, это закономерно, – грустно вздохнул Малкин. – Родственники депутата, мэра, председателя Центризбиркома или нефтяного магната тут же признаются людьми виновными в любом совершенном рядом с ними преступлении.

– Согласитесь, нет дыма без огня.

– Согласен, – тусклым голосом произнес судья. – Что вы хотели мне сообщить?

– Я знаю, кто сбил Адоратскую, и могу с уверенностью сказать, что все это было заранее спланированной акцией.

– Кто стоит за всем этим? – замер в ожидании ответа Малкин.

– Вам известен такой человек, как Желдин?

– Федор Федорович, – переменился в лице Малкин. – Но почему?

– Вы просто оказались инструментом в очень запутанной игре. Как я понял, Желдин, он же Шрек, выполняя чей-то заказ, пытается вынудить уехать за рубеж мужа Адоратской. По моим данным, он известный ученый, который работает на оборонку.

– Так, – задумчиво протянул Малкин. – И где сейчас этот Адоратский?

– Зачем он вам? – насторожился Матвей. – Решать вашу проблему через него бесполезно.

– Пусть он скажет, кому интересна его персона, – пояснил свое желание увидеть конструктора Малкин.

«А ты еще и тупой!» – с досадой подумал Матвей, а вслух спросил:

– Откуда ему знать?

– Вы же только что сами об этом сказали! – воскликнул Малкин.

– Сказал, – подтвердил Матвей. – Но сам Адоратский об этом не знает!

– Как это? – удивленно захлопал глазами судья.

– Все делается таким образом, чтобы, не найдя здесь правды и оказавшись с безнадежно больной для российской медицины женой на руках, он сам обратился за помощью, – объяснил Матвей.

– К кому?

– У-уу! – протянул Матвей. – Как все запущено!

– Молодой человек, зачем вы морочите мне голову? – неожиданно возмутился Малкин.

– Судя по тому, с каким трудом до вас доходит то, о чем я говорю, морочить там как раз нечего! – выпалил Матвей.

– Как вы смеете?! – взревел Малкин. – В каталажку захотели?

Матвей почувствовал, что сзади него открылись двери, и встал. Нет, садиться сейчас, даже за административное правонарушение, не входило в его планы. Так дело дойдет и до Марты. Он шагнул в сторону, одновременно восстанавливая в памяти расположение коридоров, лестниц, переходов здания суда. Какие двери ведут в кабинеты и помещения, окна которых выходят на козырек или на противоположную фасаду сторону. В его голове в разных ракурсах развернулся весь четырехэтажный комплекс. Матвею понадобились доли секунд, чтобы разместить в нем схемы эвакуации на случай пожара, которые он видел по пути сюда. Сразу за кабинетом Малкина комната для конвоя, а дальше – один из четырех залов. Нет, отход в том направлении обречен, вспомнив решетки на окнах, сделал он вывод и, кожей почувствовав, что сзади к нему приблизились уже на расстояние вытянутой руки, развернулся. Перед ним стоял щуплый паренек в форме судебного пристава. В согнутой на уровне пояса правой руке – резиновая дубинка.

Матвей неожиданно для себя улыбнулся, но смотрел на паренька так, что того до мозга костей пробрал леденящий холод. Он знал это, поскольку даже взгляд приходилось тренировать. Им можно остановить, напугать, ввести противника в замешательство… Вот и сейчас, лишь заглянув в потемневшие от страха зрачки, Матвей просто обезоружил человека.

Тронув пристава за плечо, он убрал его с дороги и вышел.

– Почему вы стоите?! – раздался вопль судьи. – Задержать! Он… Как он прорвался сюда?!

Ломая никелированной решеткой «кенгурятника» тонкие деревья и кустарник, джип упорно продвигался через сосновый лес по заброшенной дороге. Подпрыгивая на выступающих из земли корнях, скатился в лощину, прошуршал днищем по разросшейся между колеями траве и выскочил на край огромного, засаженного подсолнечником поля. Дорога повернула круто вправо и пошла вдоль его кромки.