Иван Стрельцов - Диверсант до востребования

«После моей акции мир кардинально изменится, человечеству придется крепко задуматься о своем существовании. Либо люди изменятся, либо еще больше усугубят свое положение и исчезнут», – время от времени Дюка, что называется, пробивало на философские размышления. Таким образом тысячи загубленных жизней убийца пытался прикрыть «комплексом Нерона», дескать, видя в гигантских разрушениях истинное благо человечества. Польза от пролитой крови и страданий…

Автоколонна наконец спустилась к морскому побережью, оставив позади обрывистые края горного плато, нависшие над узкой песчаной полосой.

Свернув вправо, «Мерседесы» зашуршали широкими колесами по песку. Проехав два километра, колонна остановилась. Вокруг были полуразрушенные глинобитные постройки, среди которых ветер гонял клубы пыли.

Пейзаж выглядел настолько безжизненным, что со стороны казалось, будто грузовики остановились посреди заброшенного древнего кладбища.

– Приехали, всем выгружаться, – снаружи донесся голос Генри Эйнса. «Зеленый берет» стоял в стороне от машин, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

Боевики из отряда «Скарабей» действовали четко и сноровисто, как дрессированные шимпанзе в цирке.

Выбравшись наружу, они открыли борта грузовиков, стали вытаскивать ящики с боеприпасами, продовольствием, тюки со сложенными палатками.

Ларрсен остановился возле «зеленого берета» и стал внимательно наблюдать за действиями боевиков. Полевой лагерь вырастал прямо на глазах.

Сперва по периметру были выставлены посты охранения. Три «ветерана» Второй мировой войны, германские пулеметы «МГ-42», прозванные «мясорубка Гитлера» за скорострельность и точность, обеспечивали надежное прикрытие стоянки.

Затем затянули маскировочными сетями грузовики, так что их невозможно было разглядеть с воздуха, и только после этого занялись установкой палаток.

Первым возвели штабной шатер, его установили между двух уцелевших высоких стен, которые давали густую тень во время полуденного солнцепека.

Ларрсен, подхватив свой рюкзак с личными вещами, обратился к Эйнсу:

– Генри, я, пожалуй, позволю себе пару часов сна. Знаете, что-то меня сморило после нашего ралли.

Диверсант ничего не сказал, только понимающе кивнул…

Последние дни все мировые СМИ только и твердили о бое в чеченском поселке Горный. Кадры документальной хроники демонстрировали разрушенные взрывами дома, возле которых до сих пор лежали убитые боевики.

Трупы, облаченные в старый выгоревший камуфляж, были сложены ровными шеренгами, рядом лежало оружие. Чаще других камеры репортеров демонстрировали лицо темнокожего мужчины с аккуратно подстриженной густой черной бородой. Полуоткрытый рот обнажал крупные зубы, вместо глаз запекшейся кровью темнели провалы.

– Абу Джавс, – за кадром вещали наперебой комментаторы СМИ. – Одна из наиболее одиозных фигур мирового терроризма, аравиец по национальности, получивший образование в США, он был самым непримиримым врагом Америки. В девяностые годы организовал около полудюжины нападений на дипломатические объекты США в Африке и Индокитае. Последние годы Абу Джавс находился на Северном Кавказе в качестве эмиссара «Аль Каиды»…

– Ликвидация Абу Джавса является одной из крупнейших побед спецслужб, – вторили следом остальные комментаторы.

Третьи, демонстрируя крепких парней в ярко-красных беретах с автоматами на изготовку, стоящих у трупов боевиков, интересовались:

– Правительство США назначило за голову Абу Джавса десять миллионов долларов, интересно, кому теперь достанутся эти деньги?

Самуил Сосновский, услышав подобное заявление, самодовольно усмехнулся и подумал: «Если по совести, то ваше казначейство должно сделать этот откат для меня». Беглый олигарх на мгновение представил физиономию своего чеченского приятеля. Шервани Набиев достаточно умный человек, чтобы сообразить, с чьей подачи федералы вышли на глубоко засекреченную базу, где пытался отсидеться последний ударный козырь сепаратизма.

«Зубы Шервани, конечно, может стереть до десен, но сделать мне он ничего не сможет, – продолжал размышлять Сосновский. – Он ведь получил от меня хорошие деньги, а значит, также в доле предательства».

Мысли олигарха неожиданно прервал звонок. Самуил Аронович недовольно поморщился – эта трубка напрямую связана с Юджином Цоресом. Американский финансист, навязавший Сосновскому эту акцию, постоянно лез к нему с выяснениями, уточнениями, так что тему предстоящего разговора олигарх заранее мог предугадать.